Виталий Амурский

ОТЩЕПЕНЦЫ

			Памяти русских интеллигентов, высланных
			из Советской России осенью 1922 года на
			 «философских пароходах» «Oberbürgermeister
 			Haken» и «Preussen».   

«Обербургомистр Хакен».  
Туч свинцовых парад.
Тает в сентябрьском мраке
Пятящийся Петроград.

Адмиралтейство, стрелы
Кранов в портовом дыму 
Пьют глаза нерастрелянных, 
Выпущенных из ГПУ. 

Пейте, Бердяев, Карсавин,
Лосский... – о, сколько ж вас!   
К родине прикасающихся  
Светом печальных глаз. 

Палуба чуть подрагивает,
Ветер лупит в упор
Схожий с обрывком радуги 
Веймарский триколор.  

Волны Балтии пенятся
И в неизвестность бегут... 
Мужества вам, отщепенцы, 
Там, на другом берегу. 

Там, где уже ни допросов, 
Ни конвоиров нет – 
Мужества вам, философы
Страшных российских лет. 


* * * 
Купола в позотоле
Облаками висят,
Только воздух Болотной
В стольном граде иссяк.

Но хоть трезвый, хоть пьяный,
Под вороний галдеж,
Всё ж следов Емельяна
Не ищи – не найдёшь.

Только снег, как бывало,
На морозце хрустит. 
Его, к счастью, немало
Всё же есть на Руси.

А еще, его кроме, 
Мне мерцают вдали, – 
Всплески зорь цвета крови,
Храмы, что на крови.

Полосатые будки –
Черно-белый удел – 
Всё, что видел, как будто,          
И всё, что проглядел. 


ПАМЯТИ «МЕМОРИАЛА»

Гулага не было, и о Лубянке – вздор,
И палачей, конечно, не бывало. 
Так решено, а, следовательно, спор
Историки продули генералам.

А я-то думал: «Мы – Мемориал»,
Хотя и не историк, а всего лишь
Тот, кто о жертвах память не терял,
Считая – живы все, о ком ты помнишь. 

Издалека, но не со стороны
Болит душа за то, что так речиста
Вновь стала ложь, а смысла в русском «мы»
Не стало больше в словаре чекистском. 


* * *
Не в трансляциях из Останкино
И не в Грозном незванным гостем, 
Но сквозь светлую книгу Приставкина1
Я смотрел на Чечню в девяностые.

Мог тогда за нее печалиться     
И за русских, на смерть туда брошенных,       
А сегодня не получается, –
Знать, не пишет никто уже больше так.

Нет, пожалуй, не в этом дело.  
Просто нынче всё изменилось:
То, что было – либо сгорело,
Либо скрылось на тропах змеиных. 
                 
Впрочем, память тревожить незачем, 
Новь кадыровская – иная.  
Без Приставкина и без Некрича2 
Можно жить, о прошлом не зная. 

Депортированных же почтившие 
Приумолкли – знать, так надежнее. 
Ах, Кавказ, Кавказ – юг почти что,
Только ночи будто таежные. 

---------------------------------------
1. Речь идет о книге А. Приставкина «Ночевала тучка золотая» 
2. Имеется в виду труд А. Некрича «Наказанные народы»


ИЗ ЦИКЛА «ПОД ЗНАКОМ Z»

* * *
Не от водки – от смерти косея,
Мирный Киев вслепую бомбя,
Что же ты натворила, Расея,
В эти черные дни февраля. 

Нет, теперь не забыть украинцам
Вой сирен, грохот залпов и страх,  
Что впечатался в детские лица
В городах близ Днепра и Днестра. 

В лица взрослых, бедой оглушенных,  
Растерявшихся, как ребятня,
Вдруг увидевших старую школу
В обезумевшей пляске огня.

Что же ты натворила, Расея,
Породив этот дьявольский пляс,
И всё общее наше доселе
Так безжалостно выбросив в грязь! 
				Февраль, 2022 


* * *
Какая ж, право, темнота
Над родиной густая,
Всё та ж она или не та, –
Что с нею стало? 

Так много жуткого я в ней
Не знал в минувшем,
Как в черном вихре этих дней –
В сплошном бездушии.  

Оно, конечно, не у всех,
Не все уснули,
Однако скольких душит смех,
Сейчас преступный! 

Но вот желание понять
Во мне засело, –   
Легко ль своих детей обнять,
Убив соседа?   


* * *
Вода из родного колодца, конечно, вкуснее 
И слаще в России для русских отеческий дым,
Но разве возможно душою быть связанным с нею, 
Теперь не берёзовым духом влекущей – пугая чумным.   

Без боли сегодня нормально ль считать себя русским,
Когда подтвердилась, увы, очевидная связь 
Преступной войны с прокремлевской постылою гнусью, 
Втоптавшей мораль и достоинство родины в грязь. 

Как тень, как пятно это всё сохранится надолго. 
Не знаю о точке предела творимого зла,  
Но отроду будучи русским, горжусь, что сыновьему долгу
Я не изменил, когда подлостью подлость назвал. 

                                                                                   Париж