Валерий Сосновский 

 

Мгновенье времени

 

* * *

Нет, не влюблен – но возьми меня под руку,

Тенькай, синичка, без пауз и продыху

В сумеречной моей речи хмелеющей

С набережной нашей речки мелеющей.

 

Даже не я – прощелыга напористый,

Кто это, кто – рассуждения, горести,

Памяти фантики, стеклышки тусклые –

Держит фанфурик за горлышко узкое?

 

Так и останется это мгновение:

Ты упорхнешь из него без сомнения,

Я – погляжу, как развеет по площади

Ветер обрывки прекрасного прошлого.

 

 

* * *

Когда зима легла на плечи

И затупилась в сердце боль,

И от бесчувствия не лечит

Ни сон, ни явь, ни алкоголь,

 

Лишь тонкий дым от сигареты,

Что в пепельные облака

Течет, течет, как струи Леты,

Напоминает: жив пока, –

 

Идет второй, со старшим сердцем,

С пригоршней вишни, тоже я,

Держу ключи к забытым дверцам

Во все пределы бытия.

 

 

* * *

Промозглая весна. Холодные дожди.

Старухою седой мне память ворожит.

Я слышу голос твой: «Любимый, уходи,

Забудь меня навек». Кто это говорит?

 

Кто это говорит: промозглая весна?

Кто это говорит: забудь меня навек?

Любимый, уходи. В округе тишина.

И падает с небес густой, протяжный снег.

 

 

* * *

Старый еврей из Одессы – портной Либерман –

Сшил эту осень, как мягкий просторный пиджак.

Ладно сидит! – можно спрятать чекушку в карман

И на окраину города выбраться, так

 

Долго любуясь невзрачностью северных рек:

Свалки, заборы, вороны, кусты да репей.

Листья летят, облака… Завтра выпадет снег,

Завтра умрет в одиночестве старый еврей.

 

 

* * *

Нет, не с ума

Я схожу, но за лето устал.

Вот уж зима

Обнажает беззубый оскал.

 

Хочется петь

В беззаботном веселом раю.

Тетушка смерть,

Покачай колыбельку мою.

 

 

* * *

Ты соскучилась.

Дождливым облакам

Шлешь приветы и не ждешь ответы.

Осень ссучилась, притырив по углам

Рыжие опавшие монеты.

 

Утром дворники шмонают сквер, века

Разметав. Спроси их, на хрена им.

Осень. Родина. Беспамятство. Тоска.

Постамент с чугунным вертухаем.

 

 

* * *

 

                                    Ю. Казарину

Охра ромашек на склоне

Солнцем расплавлена.

Ребенок раскрыл ладони

В тени от яблони.

 

В сонном его сознании

Птица качается,

Тяжелое мироздание

Мерно вращается.

 

Не испарится слезинка

На коже яблока,

Не шелохнется травинка

На фоне облака,

 

Не перестанет длиться

Мгновенье времени,

Пока не коснется птица

Ладоней перьями.

 

 

* * *

 

                                    Как в жизни падал, как вставал,

                                    Как вовсе умирал для света...

                                                                  К. Батюшков

 

Желтую греет листву

Пасмурный свет.

Кажется мне, что живу

Тысячу лет.

 

Горести, нищенский кров,

Стужа, луна.

Мало писал я стихов

В те времена.

 

Помнится, падал, вставал,

Прятался с глаз,

Сам для себя умирал

Тысячу раз.

 

Слезы мои – трын-трава

Карандашу.

Дешевы нынче слова –

Вот и пишу.

 

 

* * *

 

                                    Кириллу Азерному

Путеводитель краткий

Для тех, кто живет во сне.

В реку входи украдкой,

Тенью по черной стене.

 

Не примеряй корону –

Холодно бремя ее;

Не убивай ворону –

Имя забудешь свое.

 

В пропасть, где нет надежды,

Спустись до самого дна.

Побереги одежду:

В складках двуличность видна.

 

Время водой зеркальной

Взгляда левей твоего,

Редко и беспечально,

Безгрешно смотри в него.

 

Жди золотую птицу

С глазами, как у змеи,

Чтоб навсегда проститься

С тяжелым дымом земли.