Татьяна Пушкарёва

 

Ахейские ветры

 

* * *

Рейсом ночным из Еревана в Тбилиси.

Сорок минут, не успели взлететь – садимся.

Черное небо, а горы еще чернее,

Мрака оттенки разбавлены городками.

Улицы их напоминают гирлянды.

Этот сложился сетью, а тот растянулся,

Третий напомнил бабочку очертаньем,

Бабочку с брюшком, крыльями и усами.

Усик один завернулся наверх, оборвался,

Видно – тупик, в тупике поселился кто-то,

Смотрит в окно, о чем-то жалеет, может.

Думает грустно о жизни своей корявой.

Думает: я в тупике, в тупике поселился.

Думаю: в бабочке, в городе-бабочке, в усе,

В нежной ее, невесомой ее антенне,

Чувствовать чтобы, лететь, отыскать нектара.

 

 

ЛЕТОМ У МОРЯ

 

Мне сладок день,

Мне тяжек день,

Налитый солнцем.

Волной омытая мигрень

В бутон свернется.

В нем насекомое дрожит,

Пчела, оса ли?

И каждый запах норовит

Меня осалить.

И едкий йод, и пыль, и пот,

И мед акаций,

Смолы нагретой приворот –

Ему б поддаться,

Остаться в медленном тепле,

В чешуйках бликов,

В стволе, коре, листе, игле,

В цветочных ликах.

 

 

* * *

Не дает мне море куриного бога.

Говорит: «Зачем тебе? Насмехаться?

Ты не веришь, не любишь, не стоишь у порога,

никогда на удачу не скрестишь пальцев.

Так зачем тебе камень с дырою в сердце?

Ни спастись тебе об него, ни погреться».

 

Не бери на понт меня, Эвксинская лужа,

если знаешь всё, то вопрос не нужен.

 

Брешь в груди моей,

аж сквозняк из клетки.

Хочешь – в поле вей,

хочешь – в лес на ветку.

 

Вставлю в сердце с дырою

камень с дырою в сердце,

чтобы ветер в песню сумел одеться.

 

 

ПОХИЩЕНИЕ

 

1.

облака похищают горы

я буду звать их Еленой

пока ахейские ветры

не вернут их

не вернут их

 

2.

Сегодня облака весь день воруют горы.

«Сегодня облака», – весь день воркуют горы.

Сегодня горы, горы облаков.

Они по очереди пропадают,

то облака, то горы вдруг растают –

аграмматизм поэзии таков.

Пятнашки влаги с камнем наблюдая,

знать новости, носимые вай-фаем,

я не даю себе тревожного труда:

проходит всё, теряет память лица,

от ветра твердь ветшает и крошится,

и только облаков летучая гряда

темнеет.