Станислав Бельский

Из цикла «Синематограф»

* * *

тоска по простейшим вещам
по всему что может выпить и съесть
лишенный памяти полдень

могу сосчитать
почтовые волоски в твоих карманах
окна, стебли сухие
(ослепшие
как духовые инструменты) –

будем вести себя так
будто магниты еще магнитят
и власть проступает
черными пятнами на плиссированных юбках

жизнь после жизни
залистывает список мертвецов
словно ржавую ванну

* * *

так и ходить по хрустящим объятиям
по вызревшим виноградным сценам

стихи – сад изгнания, изгнанный сад
где гулливеры нежны в обидах

таков и архив –
не слишком весомый
не слишком израненный или недужный
похожий на гул
в барабане стиральной машины

время свернуто в рогожку
и временно недоступно
на станциях мертвого света

* * *

«мы» – белизна усмирившая текст

но что делать со стаей
самодвижущихся камней?
напустить на них – болезненный
парус, косоугольное время?

касаешься: шиной, зрением
солнечного масла –
чувствительного к стилю хохота
к опустелому магниту

«мы» ошиблись в оценке:
не из каждого уравнения хочется сбежать

* * *

ты проносишь внутрь огражденной метели
сияющую утварь, моторы
если внезапное движение обедняет холод
можно быть наполовину спокойным

такой – свитой из ловчего грохота – модели
доверить вывеску и дуршлаг?
рукав с азбукой
слишком давно разбросанной ветром?

* * *

удерживать время в провале
между недостроенными «я»
воруя ветер у нотных деревьев

утаивать свет дневной – от самого себя
(дыхание исходит из дыхания
медлительной иглой патефонной)

расплачиваться деньгами тумана
треснувшего словно в зеркальце юном
невеста замершей лужи

* * *

вот и глина небесная
вот и глина морская
долго ли покушаться на невезение?

что заставит двигаться
туда где нет слов?
сами слова?

может ничего еще не было
в городе скользнувшего цвета?

снова пение
самофракийское
и снова
пыльные табуретки
до горизонта

* * *

ты говоришь: запасная
женщина одежда ушедших

ты говоришь:
женщина движение языка
по мочке уха филологический случай

ты говоришь:
устаревшее царство разделение
буквы на две червивые половины

говоришь:
винт уходящий в дыхание

история бунта история
прикосновений история красоты

три объемные истории
ждущие воплощений