Илья Журбинский

Между миражами

* * *

Уйду без посоха в страну,
В которой дышит все покоем –
Но не гонимым, не изгоем,
Войду в ее голубизну.

Здесь все свободны и близки
Друг другу. Время бесконечно
Течет. Здесь глубока и вечна
Любовь, лишенная тоски.

Так безболезненна она,
Когда минует страх утраты,
Лишь облака плывут, кудлаты,
И вверх стремится глубина.

Уйду без посоха в страну,
К которой путь не так уж долог.
Вселенной крохотный осколок,
Как в Лету, кану в тишину.

* * *

Что-то в памяти вдруг
ненароком мелькнет,
остановит,
лишит равновесья.

Как на срезе смола,
закипает слеза,
чтобы глазу

в преломленье лучей,
что блестят над водой,
вдруг увидеть
голубые следы,
и забыться,
и вспомнить,
и снова

всё забыть,
чтобы дальше идти...

* * *

Амбар моей памяти
прогрызли серые мыши забвения.
На что мне зерно?
Загостился я в прошлом.
Пора возвращаться, где зеркало нужно разбить,
разметать
             ехидные эти осколки,
всё, что не написано, – сжечь,
что написано – сжечь,
и погреться еще у костра,
пока мыши шуршат.

ОДИССЕЙ

О, как сладко поют сирены:
«Свобода! Равенство! Братство!»
К мачте меня корабельной
Веревкой надежною плотно
Вы привяжите,
Чтоб был я совсем неподвижен;
ѝначе стану доблестным я комиссаром,
С сердцем горячим, головою холодной –
И чистыми этими,
                         ласковыми руками
Перестреляю
                         всех!

МЕЖДУ МИРАЖАМИ

                      Игорю Пеняеву

Как петляет тропинка жизни.
Любовь и надежда
возникают из ничего
и незаметно исчезают.
Но и горе, и безнадежность
не более прочны.
Какими изобразит нас судьба в следующем кадре?
Разве угадаешь?
Разве куколка в зимнем одиночестве
может знать,
что ей предстоит стать невесомой бабочкой?
Разве бабочка знает,
зачем она летит на огонь?