Игорь Померанцев

 

Из цикла «Самоволка»

 

ВДОХ И ВЫДОХ

 

После смерти все писатели становятся почвенниками,

так сказать, земляками.

Но выбор почвы у каждого свой.

Я объездил десятки стран,

писал о них путевые заметки,

но только делал вид, что мной движет любознательность.

В каждом городе я искал кладбище по себе

Скажем, в Стамбуле я проводил дней десять, не меньше,

потому что там есть на что поглядеть:

армянское кладбище Пангальти

греческое, ильинское, католическое,

православный некрополь в районе Кадыкёй,

православное Святого Игнатия,

протестантское Ферикёй,

штук пять еврейских,

не считая караимского.

Близким я говорил, что путешествую

в поисках вдохновения. Я не врал.

Я видел своими глазами, как кладбища дышат,

как вздымается их грудь,

а вдохновение – это вдох и выдох.

Но повсюду меня что-то смущало,

то ли компания, то ли запущенность,

то ли всякие формальности.

Например, чтобы тебя закопали в Черновцах,

необходимо иметь прописку.

Но кто же меня там пропишет,

если я живу в другой стране?

Правда, в Триесте и в тех же Черновцах

пока что не искоренена коррупция,

но по естественным причинам я не смогу удостовериться,

что муниципальные чиновники

выполнят предварительные договоренности.

Короче, поиски продолжаются,

и я не теряю надежды,

поскольку она умирает... предпоследней?

 

 

НОВАЯ ГЕОГРАФИЯ

 

Играем с внуками в города:

– Dallas

– Sacramento

– Oakland

– Denver

– Reno

– Odessa

– Дед, это где?

– В Техасе.

Вспомнил, как мы играли.

– Алупка, Алушта, Авдеевка...

Не могу слушать украинские песни.

Горло перехватывает.

 

 

СТЫДО

 

Как ни посмотри, но война унижает.

Даже в мелочах.

Вот читаю дискуссию поэтов

по поводу выступления политологов.

Это ж надо, до чего докатиться!

Поэты цитируют политологов!

Люди вечноcти

перебирают однодневный хлам!

Будь ты неладна, война.

 

 

СОЛДАТ ЖИВ, РОДИТЕЛИ УБИТЫ

 

Из книг вернулось слово «похоронка».

Прям расцвело. По-украински также.

Но еще до похоронки матери что-то чувствуют:

«Звонил каждый день и вдруг перестал».

Ищут сына через сети, делятся «фоткой».

Звонит друг сына и молчит.

Особое гробовое молчание.

Но есть и другие случаи: родители солдата

погибли под завалами в Харькове.

Он звонит, они не отвечают.

Соседям звонит,

но они тоже под завалами.

Минобороны о смерти близких

солдатам не сообщает.

Нет инструкции.

 

 

КАК-ТО НЕЛОВКО

 

Потому, если теперь сказать об этом прямо,

то получится косвенно.

Замороженный Киев.

Целый квартал КГБ (ул. Владимирская).

Ночная машина

с льдиной страха в багажнике.

Теперь об этом как-то неловко,

да и не модно.

Но всё-таки я хочу

прокричать фальцетом.

Что? Что прокричать?

Ну это…

Нет, косвенно, как-то неловко.

 

 

В ДРУГОМ ПОЛУШАРИИ

 

Таксист-курд спросил, какой у меня бизнес в Зальцбурге.

Я, как мне показалось, остроумно ответили:

Poesie.

Он спросил, что означает это слово.

Я задумался и ответил:

Literatur.

Он кивнул.

Благодаря курду, я вспомнил,

как ничтожна наша община («секта»),

даже не баптистов, их в мире навалом,

а, скажем, хлыстов.

Их было с гулькин нос, но визжали и выли,

словно их тьмы и тьмы.

Надо, подумал я, чаще разговаривать с людьми

из других полушарий мозга.

Подумал о словах «радения», «самобичевание», «кружение»,

и поступках: после кружения

свальных половых актах

прямо на полу.