Хаим Сокол


* * *
Разве не касается нас самих 
Дуновение ветра 
Который овевал 
Наших предшественников 

В детстве 
мне часто говорили
Что я похож 
На маму 
И я не понимал 
Как мальчик может 
Быть похож
на взрослую тетю

Теперь глядя в зеркало 
Понимаю
 
Белое полное тело 
И усталость 
Нежность 
И невозможность
 
Говорить
 
И большая родинка на щеке 

Как остров 
Посреди невыносимой зимы
С папой 
Который внутри 
Кричит 
Оглушительно
Громко 

Мальчиком во время войны 
Он прятался в яме
От немцев 
И полицаев 
От всех 
Как в утробе 
Он родился 
И закричал 

И отдал мне этот крик 
И страх 
И невозможность
 
Молчать 

Осенью 
Особенно в ноябре 
У меня сводит ноги дугой 
Как у бабы Нади 
И сердце болит 
Как у деда Фимы 
Они превратились 
В водосточные трубы 
И оставили мне 
Запах лекарств 
И старых вещей
 
Беспамятство 
И невозможность
 
Жить 

Я часто сижу ночью 
Перед экраном 
И сплю 
Как тетя Зоя 
Сестра мамы 
Она любила 
Жареную картошку 
И ничего не делать
 
Эту любовь 
Она передала мне
 
Ее муж
дядя Сеня 
продавец в скобяной лавке 
на рынке в Жмеринке 
нареченный при обрезании
то ли Сруликом 
То ли Суликом
в местечке Шпиков 
Винницкой области
был записан в паспорт Сулейманом
У него ведь в жизни
ничего хорошего
Не было
кроме гетто
Впрочем 
он уже умер
и ему всё равно

В старости он стал таким маленьким 
Как будто жил наоборот 
Он донашивал мои вещи 
Пока совсем не исчез

Сулейман завещал мне 
Ведро гвоздей
 
И Жмеринку
 
И странные 
Шутки 
На еврейском языке
 
Который на письме похож
На волосы 
Жесткий каракуль 
Бабы Сарры

Где-то 
В этих пигментных пятнах
Морщинах
И в желтом суховее кожи
И в белой перхоти зимы
 
Полноте 
Генетическом 
увядании 
Дурных запахах 
И в косноязычии
 
Среди невозможности
В страхе 
И усталости 

Заключена слабая мессианская сила
на которую
притязает прошлое
Просто так от этого притязания не отмахнуться


* * *
Нашел 
Старые джинсы отца 
Пошитые 
На заказ 
Перед отъездом в Израиль 
Мне было 17
Ему 60 
Он их и не носил в итоге никогда 
А я примерил сейчас 
Сидят как влитые 
Коротковаты только слегка 
Придется 
Приблизиться к земле 
Лет на 10


* * * 
Пластмассовый пупс-
космонавт
с ржавыми крыльями
летит-не-летит
висит 
в пустоте 
И только черный 
каракуль вокруг 
и свет стеклянной планеты 
Мама идет с работы 
В этих краях зимой
вечер 
это рано состарившийся
день 
Вот и мама сегодня
Рано


* * *
Привет баба Сарра
Как твои дела
Дурацкий вопрос 
Какие дела у мертвых 
Прости пишу тебе на русском 
Мама говорит ты умеешь читать по-русски 
Но я помню
Ты читала только на еврейском
В любом случае 
я по-еврейски говорю как гой
Так что ты меня всё равно не поймешь
Мда 
Сколько лет прошло 
С тех пор как ты умерла 
Ну вот вчера евреи праздновали 
Шаббат Хаей Сарра
И я решил написать тебе 
Понимаешь 
Тот кривой забор
В котором была калитка для Мессии
Снесли 
И на его месте поставили 
Высокую 
бетонную стену 
С колючей проволокой наверху 
Вдоль которой есть редкие КПП
Вход в прошлое закрыт 
Его охраняют 
Силы безопасности 
Мы теперь подчиняемся им 
Как силам природы 
Так что Мессия не пройдет 
Если у него нет документов 
Прошлого теперь нет 
Ни у кого 
Оно осталось по ту сторону стены
И палестинский внук Гедали
Гортанно кричит Альте захеен
Здесь мы создали свое 
Генно-модифицированное прошлое 
И теперь наши дети мутанты 
Мы все мутанты 
Даже язык переплавили 
И отлили заново 
В учебники иврита 
Теперь здесь слова как патроны 
Как зубы дракона 
Как куски арматуры 
Воспоминания теперь можно найти 
Разве что на блошином рынке 
Я тоже приторговываю старым хламом 
Как ты когда-то на рынке в Жмеринке 
После войны 
Двадцативосьмилетняя вдова 
С тремя детьми 
Беженка 
Еврейка 
Мама говорит 
Ты всегда была старушкой
В своем платочке 
Наверное потому что твой Абрам
Был далеко 
И больше не смешил тебя 
Но я помню тебя молодой 
С вьющимися густыми волосами 
У меня твой плед 
Серо-синий-сиреневый
Как вечерние тени у Сезана 
Недавно я возвращался 
после работы 
И посмотрел на небо
Оно было такого же цвета 
Я думаю 
Я надеюсь 
Я помню
Это цвет твоих глаз
Я посмотрел на небо 
И крупные капли стали падать 
На землю 
Пошел теплый дождь 
И я вспомнил 
Увидел 
Рыночную площадь 
Повсюду обломки 
Старой мебели 
Осколки посуды 
Стекло разбитых витрин 
Летают перья 
А посередине площади лежит 
Мертвая птичка 
Совсем маленькая от смерти 
В ее глазах застыло будущее 
Я накрыл птицу старым 
пледом 
И пошел домой 

Пока баба Сарра
Шалом 


* * * 
Зачем-то накричал на сына 
Он плакал
А утром всё забыл 
Но мой крик 
Останется темным пятном 
На его подсознании 
Из этих пятен 
Складывается
Ночь наших сердец
Густая тьма
Наполняющая бездну
Где ты папа
Скажет мне однажды сын 
Я пришел тебя убить
Но я не вижу тебя 
Я здесь сынок 
Я умер 
Я вымер
Меня уже нет
Я есть тьма


* * *
Дочь погладила меня по голове 
и сказала
Что на ощупь мои волосы 
Как трава
Я ответил ей 
Что это и есть трава 
Проросшая 
В невозможном месте 
Как случайный сорняк 
В бетонной плите 
Как дети 
Чирикающие на русском 
На детской площадке 
В Беэр Шеве 
Как еврейский мальчик 
С глазами цвета северного неба
На уроке украинской литературы 
Шапка Голоты 
Ветром подбита 
Травою подшита 
Как язык
каркающий 
Картавый 
Кучерявый 
Проросший густым каракулем
На теле мальчика 
Когда он вырос 

		Тель-Авив