Андрей Грицман

Стынет след

* * *

Мы будем вместе. Я с тобой.
И ты со мной. Даже когда погаснут за рекой
огни костров поминовенья, в рощах
Исчезнут от деревьев тени ночью.
И он пройдет по саду на зарю.
Шаги мы не услышим поутру.
Когла уснули звери и цветы.
Людьми давно уж сожжены мосты.
И только сад задумчиво стоит.
Еще темно. Одна звезда горит.
И где прошел он, ветка шевелит-
ся. И мы все ждем. Прошло уж много лет.
Река течет и зреет плод и стынет след.

IVY HILL*

Неслышный шорох запыленных фото.
Молочное свечение рутины.
Так в сумерках глухого карантина
спят пятна неразборчивого света.

Непрочна ткань родительского быта,
вернее материнского, иного
и нет, другого нить забыта.
Оставлена за временным порогом.

Поэтому и строишь на рассвете
дом, теплый и условно-иллюзорный,
когда душа, теперь за всё в ответе,
плетется от парковки вдоль забора.
_________________________________
*Дом для престарелых русских эмигрантов в Нью-Джерси.

* * *

                 Памяти Михаила Юдсона

Господи, дышать так трудно.
Как низко небо. Граница близко.
А всё, что надо: глаголов связка, банан, ключи,
фалафель, ручка.
Остыл компьютер, душа теплеет,
к пути готовясь, домой на волю.

И что ж ты, Миша, нас тут оставил?
Факир метафор. Дыра чернеет
в исходе боли. А может всё же
еще за банкой через дорогу
на Бен Йехуда?
Как было раньше.
Путем Ухода – не надо больше.

Мы в тупике: пакгауз звуков,
Наречий наледь, х--я искусства.
Спасибо Миша, что дал нам слово.
Так стало пусто. Так стало пусто.
До встречи, Миша.
До встречи снова.

                 Ноябрь 2019

* * *

Сколько здесь было всего.
Душой облученное место.
Надо пройтись бы легко
сквозь временную завесу.

Ночью горят на песке
факелы встреч неизбежных.
Где-то начавшись в Москве
тянется нить по безбрежной

жизни залетной души.
Кто его знает, что значит?
В дальней Вселенной глуши
свет недоступный маячит.

                 Нью-Йорк