Сергей Золотарев

 

[НРЗБ]

 

 

                      * * *

где ветер дул трамвайные сдувая

звонки в контактных путаясь сетях

сейчас идут бесшумные трамваи

и парк троллейбусный – поверхности внатяг

 

и каплями людей завалены все лужи

деревьев пузыри висят над головой

поверхностный натяг здесь ничему не служит

распущенность петли страшнее половой

 

но долго ли связать? изнаночные петли

готовы от рожденья – лицевых

достаточно набросить и немедля

без памяти остаться но в живых

 

а если взять крючок и 3D-принтер

то можно капли дождевым принтом

как петли увязать в материю где принят

закон о полном метре и пустом

 

пусть сыро зябко ветрено и серо

но ветер снял на пленку и с креста

листву – и это тоже полимеры

их связанность понятна и проста

 

летят сухие листья а на снимке

шуршат о том что места хватит всем

вповалку спящим пляшущим в обнимку

под субъективом Смены 8М

 

порыв не разрывает современных

его тоске мошеннических схем

но связан передачею ременной

со временем и далее со всем

 

есть ветер капли листья и Белютин

безумную коллекцию картин

упрятавший от мира в чистой сути

что мир изображаемый един

легко пустить на ветер состоянье

и каплями лица изрыть стекло

но город и в моменте и на плане

отсутствует пока не рассвело

 

 

                      * * *

жизнь закончится – мы останемся

чем утешим себя тогда?

осень михневская подстанция

капли обняли провода

 

что гудят ибо ток наличествует

а технический персонал

как устроено электричество

никогда до конца не знал

 

капли чуют а больше ведают

как гуденье рождает свет

как растет – через это – светлое

чувство страха что смерти нет

 

там ежи продолжают двигаться 

по сердечнику в молоке

изоляции перемигиваясь

эх-хе-хе

 

капли знают что жизнь закончится

как гудение в проводах

на подстанции обесточенной

что останется тогда?

 

из бетона столбы армированные

да проброшенное поверх

наблюдающих лиц надмирное

напряжение линий всех

 

голубятня – над нею турманы

сбрасывающие кувырком

сеть пространства со всеми тюрьмами

опадающими кругом

 

за стеклянной дверью

поле лютиков

very

beautiful

 

 

             * * *

проводить параллели

между светом и тьмой

возвращаясь по темным аллеям

домой

 

несмотря на свеченье

или тень на лице

точка пересеченья

намечается в самом конце

 

там где все мы сойдемся

за накрытым столом

домочадцы питомцы

взгляды наши под нужным углом

 

это рысканье в чаще

это времени крен

возрастающий всё в настоящем

сводит будущих в городе N

 

мне же хочется (мне ли?)

по дороге домой

провести параллели

между светом и тьмой

 

 

      .        * * *

словно отбросив опаску

выстудить неба клочки,

вынуты стекла на Пасху

как из футляров очки

 

вынуты окна – футляры

дышат своей духотой

но и оркестр стеклянный

полон отёчной водой

 

вынуты стекла – так сушат

пух отсыревших перин

мир одеял и подушек

простыни мокрых витрин

 

словно объявлен субботник

в каждом глазу – по бревну

ходит потерянный сотник

ищет иголку одну

 

зимние рамы: в поддоне

выжатые дожди

сохнут на солнце – и в доме

нашем шаром покати

 

так и откатят сегодня-

завтра (не важно число)

камень от Гроба Господня

и поместят под стекло

 

 

                   * * *

находящегося в полуобморочном

состоянии но живым

отливали водою с обручем

подсознания огневым

 

неба колба – теперь разбитая –

и осколки листвы – стекла,

где растение ходит с битою

обнажившегося ствола

 

 

                     * * *

близость называл переливанием

крови – перекрестным как допрос

опыленьем – опытом гальвани

по олягушачиванью роз

 

но ложился спать на муравейник

женщины и утром от него

оставалось только откровенье

ощущенье счастья одного

 

 

                    * * *

мне нравится спокойная земная

двойная жизнь а все-таки и в ней

небытие определяет подсознанье

и чем необъяснимей тем сильней

 

я думал что сошел но я остался

физалис как фонарик можно есть

с горячим светом каждого канальца

в котором и пульсирует невесть

 

что: коли мать – сыра-земля то как-то

негоже в ее чреве хоронить

как катышек какой-нибудь отката

сухого человеческого брата

ведь даже войлок – свалянная нить

 

и можно вытянуть до неба если постараться

его захороненного – а, братцы?

 

кто обувь себе делает из яблок

тому земля любая по ноге

шнуровка гравитации ослабла

и к тканям онемевшим хлынул свет

 

а желтые цветы не в силах без обмана

расти когда питательной средой

им нелюбовь героя из романа

о сатане идущего за женщиной немолодой

 

и что там получается со снами

не ведаю не знаю не скажу

небытие определяет подсознанье

 

 

                 * * *

в темноте дрожит усталость

жизнь пуста или страшна

всё что умнику осталось

это выпасть из окна

 

да на то земная лопасть

так вращается что в шар

превращается и пропасть

под ногами – просто шаг

 

вот и крылышко стрекозье

всю материю на жест

переводит – с нею возле

больше взмахов чем веществ

 

впрочем самое движенье

происходит по резьбе

чтобы голову от шеи

отвернуть и [нрзб]