Татьяна Ананич
ЭПИЗОДЫ
1
Всё за нас смогли и нечего больше мочь...
2
Ночь, можно, по крайней мере, грезить – так брат по перу
говорил. Но разве дело к утру?
Закат черной коркой запекся на каменных ртах пещер.
Империи докатившихся солнц. Вер,
любовей, надежд блудный вой –
только и света в оконце.
3
В сем христианнейшем – наиху... по Шопенгауэру – из миров
тьма египетская. Диогенова керосинка. Аптека.
«Подымите, подымите мне веки веков!
Я хочу видеть того человека!»
4
Профессор, стригите овечек велосипеды.
Лезьте вон из калидонской шкуры.
Песнь песнéй о лебединой верности Леды, –
так выклевывались все диоскуры.
5
«Я называюсь Никто, мне такое название дали.»
Эмили Дикинсон срóдни моя одиссея святая.
Стен четырех ее бережная безбрежность...
6
Заткнитесь! Проклятая темнотища!
7
После нас – хоть потоп!
8
Сплюнь, по гоферу постучи, гинкго билоба.
Старческая хвороба. Дряхлый мир.
9
Народ требует хлеба и рыбы!
10
Что молчишь об лед? Мыслей дыбы
раздирают меня на куски.
11
Папа Камень! цитадель моих дум.
По ком бряцает связка ключей?
Снова бреду наобум
в никуда, бездомный, ничей.
12
«Божьи жернова дают превосходную мỳку» –
право, против эмпирика не попрешь!
13
Голь. Бах играет, но где же Вера?
И София, стерва, сдала.
Фиговое плодоносит древо.
Ни кола ни двора.
14
Отчего ты, скажи, головою поНицший?
Посмотри, оглянись, всё в природе цветет.
15
У кого длиннее – тому виднее. – Мудищев. –
И наоборот.
16
Где ты, меда земля, разлюли малина?
До тебя доплыть бы в какой главе.
17
Краснокожая паспортина.
Каша березовая в голове.
18
Со своим самоваром в чужой чифирь?!
Пряников, кстати, всегда не хватает
на Крайней Туле.
19
(Из-за улисс): Вы там бредите али часом уснули?
20
Танцуют все-с!
За вина предков платят потомки. – Курций.
21
История мира ужимиста, Джеймс, по-словоерс’ки, куца,
но ты прав – кошмар, из которого ни тебе ни мне:
ни живому ни мертвому (соответственно) не
проснуться.
* * *
пайка слов да огрызок памяти
пепел дней в дырявом кармане
погорелая вязь на пергаменте
пустота в граненом дурмане
узнаю тебя жизнь узнаю
коренится в вольере воля
я стою один на краю
губы кривит минорное доля
* * *
лишь скованность в непринужденном жесте
о эти гонки в экстремальном ралли
где я стою стою себе на месте
была свобода мысли – да украли
* * *
проложение моста к другому –
моста по которому бродит надежда
моста под пролетами которого
текут самозабвенные речи
шлифуя камешки эгоизма
и сквозит одиночество
* * *
мы знакомы седую вечность
в день Юпитера встретившись и
разойдясь в день Господень
осени моего средневековья
где-то меж Рош ха-Шана и
Новым годом
* * *
мир суров что глухонемой январь
ледниковый оттаивает словарь
разносклоняемые на -мя
и поди заблудшее «путь»
Отче Небесный помилуй мя
в эту безмолвную жуть
* * *
утруска мыслей неусыпных и сыпучих
усушка памяти утечка словаря
промеж двух жерновов хожу скрипучих
за эту легкость жизнь благодаря
* * *
материнского б только достало чутья
к речке той выйти чтоб без запинки
где грудное слово мое в камышах забытья
в просмолённой рыдает корзинке
