Татьяна Ананич
Говорят, секса не было, но не то чтобы рождались боги.
Говорят, партия – рулевой, но не то чтобы докатились дороги
так; и отнюдь не вторая беда, ибо – «лучшие педагоги».
Так говорят. «Миру – мир», но не то чтобы всему миру.
Что-то напоминает тот серп, но не то чтоб совсем уж секиру.
«За четыре года даешь пятилетку», но не то чтобы времени в обрез.
Сын расстрелянного поэта в «Крестах», но не то чтобы за протест.
Что-то напоминает тот молот, но не то чтоб совсем уже крест.
«Ангажированный» спектакль, но не то чтоб полным-полно мест.
Космос покончил с адом, но не то чтобы с «красным уголком»:
вожди на «иконах», мумия «красного» под – не то чтобы – колпаком.
«Отстроим светлое будущее», но не то чтобы до небес.
Эмблема затертая: «СЛАВА КП...» – не то чтобы без «СС».
* * *
Отболев, отстрадав, отлюбя –
не отлюбив, ибо еще помня
«непорочные» те черты,
стоя здесь у провальной черты,
я бросаю на ветер твое имя
во имя
уходящего дня.
И в приношение ревнования
надломлю черствый хлеб из
ячменной своей мỳки
(отчаяния перезрелый плод) и из-
опью горькой этой воды –
с горсткой продажной родной земли
вперемешку, с коей в разлуке
я столько же лет, сколь с тобой,
Пречистая, – за тебя.
* * *
Эйлатский камень. Соль. Трава. Песок.
Извилистая каменистая дорога.
Пыль на скитальческих сандалях. Рог
пастуха. Лимонно-желтого этрога
полынный сок. Трава. Песок. Йильдѝ...
Щемящее есть что-то в этих далях.
Как будто бы мы здесь на волосок
от, знает Бог чего. – Что мы видали. –
Тому, кто возвращается, тропа
протоптанная некогда, сподручней.
Но что сподручность, коль в ногах ни «па»,
ни правды нет, ни легкости. Все тучней
небо над косматой головой
измученного жаждой пилигрима.
И если мы с тобой идем мысок в мысок –
дойдя до сути, вновь собьемся в «мимо».
* * *
Money, money, money.
Always sunny
In the rich man’s world.
Слова из песни группы «ABBA»
Песня из прошлого века «Мани-мани»,
впрочем, – на все времена.
Бездуховность, впрочем, прикрытая платьем «Армани».
«Славься, славься, моя страна», –
доносится из авто эмигранта-таксиста,
что везет опаздывающего семинариста
втридорога. Дама с собачкой. Афродизиак.
Притаившийся в подворотне маньяк
с мученическим лицом Фейербаха –
мыслителя, сына «криминалиста».
В церкви через дорогу – четыре евангелиста
на витражах. Слышится «Фантазия – Баха –
и фуга соль минор».
Проезжающий в дорогом авто мажор
заглушает церковный речитатив рэпом из магнитолы.
Разборки подростков за углом средней школы
на расовой почве, впрочем, – для самоутверждения.
В телевизоре местного паба свои убеждения
декларирует политик – нечто распутное
видится в изгибах его рта.
Говорит он, быть может, что-то путное,
но его не слушает никто ни черта.
Все пьют пиво и заедают тощей таранкой.
Да, в том пабе с прохудившейся дранкой,
где внизу намотаны против часовой ветром флаги
всех держав, как рулоны туалетной бумаги.
Бедный поэт с легкомысленной иностранкой
изъясняется на ломаном языке.
«Ничего не найти в этом бардаке!» –
кричит некто с третьего этажа.
Престарелая разодетая в пух и прах госпожа
лебедкой плывет под руку с молодым любовником.
В книжном автографы раздает прозаик,
крутит-вертит новеньким однотомником
(нашумевший бестселлер про кис и заек).
В салоне красавицы наводят себе марафет,
прохудился у них там давно паркет.
Впрочем, речь не о половой теме.
Блондинка под колпаком фена, как в шлеме,
читает «Худеем с умом» с затертою буквою «с» –
Знак заземления. Неподалеку – молнии, как с СС
эмблемы. Осторожно! Череп и кости.
Бедный еврейский художник бросает кости
дрожащей рукой на зеленый репс.
Он застрелится минутою позже,
проигравшись в крэпс.
Лос-Анджелес
