Сергей Гандлевский
* * *
Когда ты старый и тебя Кенжеев
сажает в Chinatown на автобус
в Бостóн или на местном русском в Бóстон,
минут через 5-7 вполнеба слева,
как призрак в балахоне на ходулях,
из-за реки встаёт Манхэттен.
И ты, поскольку стар, глядишь в окно
такой весёлый и печальный –
восторг прощальный твой Нью-Йорк прощальный.
2023
* * *
Я роняю папиросы
пьяными руками.
Лена книжку Леви-Стросса
держит вверх ногами.
Вот отсюда, свет мой ясный,
дети и берутся.
Дар случайный, дар напрасный,
пепел в чайном блюдце.
Мама, папа, брат, Наташа,
Саша, Петр, Ирина,
Витя, Галя, Лев, Аркаша
Алик, Вова, Инна…
Многие, кого любил я,
с кем легко дружил я,
к большинству примкнули (англ.) –
умерли, мой ангел!
Вдох и выдох в час заката,
пыль фотоальбома.
Старость чуть витиевата,
будто в чем-то виновата, –
вычурная идиома,
грустная цитата.
2021
* * *
Что за чудак-человек по улице Барнова ночью
еле плетется, твердя «Москву кабацкую» вслух?
Экое кири куку! Это старый и трезвый Гандлевский
делает вид на безлюдье, будто он молод и пьян.
2024
* * *
«Гав!» – из-за шкафа скажет стишок.
Как ты меня напугал!
Выпить рассчитывал на посошок,
а развезло наповал.
Радость моя – в смысле – старость моя,
стыдная жадность моя!
Кошки, собаки, враги и друзья,
лоси, улитки, семья!
Боже, сто лет человеку в обед,
к исчезновенью обвык,
в зеркале – вылитый дед-краевед,
из СНТ «Газовик».
В детство впадаю и в рифму, и без,
радуга между ресниц,
будто вступаю в березовый лес
с определителем птиц.
2020
* * *
Лет сто назад, году в 73-м
три молодых похмельных шалопая
на лавке Гоголевского бульвара
прикидывали, что у них троих
едва хватает в сумме на одну.
Вот если та, кого они там ждали,
добавит рубль-другой, то хватит на две.
Но та, кого они там ждали,
сверкнув незабываемой улыбкой,
дала десятку –
мы переглянулись
и дунули в Смоленский гастроном,
поскольку время близилось к закрытью.
Я на ходу представлю who is who.
Кто хром, как Байрон, тот у нас Цветков.
Ему на долю выпала дорога,
а нынче он в суровом карантине
Бат-Ям под Болдино приспособляет.
Второй – Сопровский Саша, первый друг,
во цвете лет погибший в 90-м,
а третья... Третьей тоже нет в живых.
Останешься здесь безымянной, ладно?
«Что значит имя? Роза пахнет розой,
Хоть розой назови её, хоть нет...» –
Садись, «пятёрка». Я – он я и есть.
Нам крупно повезло: впритык к закрытью
мы славно отоварились «Фетяской» –
рупь 27, семь по 0,7 –
точь-в-точь
пароль или считалка.
Сегодня я, неисправимый лирик,
со вздохом заявляю – жизнь прошла.
Что я в конце концов хочу сказать?
Что смысла нет? Что все труды насмарку?
Что негодяи ходят по буфету,
а остальным судьба терпеть фетяско?
Здесь снова, кстати, ссылка на Шекспира –
есть у него сонет как раз об этом,
да и программный Лермонтов был прав,
назвав её пустой и глупой шуткой!
Всё правда, правда и ещё раз правда!
Но май! Но младость! Дружба и любовь!
И семь вина – по сути дела даром!
2020
* * *
«Soon we’ll be done trouble of the world…»
Song by Mahalia Jackson
Телефон надрывался, я с места срывался
и летел на другой край Москвы.
Там весёлый народ собирался –
все они на сегодня мертвы.
Месяц май, зелень, диск 33 оборота.
По-английски пижонам охота
чернокожей певице подпеть
и одобрить классическим жестом
«Во даёт!»
Пой, Махалия Джексон, –
юность любит скорбеть.
И весёлая скорбь во главе восседала стола
и немыслимо низкую ноту брала,
оглашая дворы городские.
Но не больно-то верили те молодые
честолюбцы, красавицы, пьянь,
что, хотя дело дрянь,
но, как в песне поётся, и впрямь
«Скоро кончатся беды мирские!»
2024
* * *
Я с некоторых пор живу в Тбилиси,
и мне средь улиц, лестниц, тупиков
то Лосев примерещится, то Рыся,
то Беня, то Цветков.
Немудрено: чем дальше, тем упорней
любые город, ПГТ, село
и впрямь приобретают сходство с горней
обителью, где грустно и светло.
А если обойтись без антимоний
лирических и прочих бла-бла-бла,
то ближе к смерти память оживленней,
а явь пустынней – вот и все дела.
2024
Обращаем внимание наших читателей:
В 2024 году в издательстве Babook вышло электронное Собрание сочинений Сергея Гандлевского: https://babook.org/store/authors/166
