Мартин Мелодьев

 

КРЫМСКОЕ

 

Память – муската на Красном Камне –

патиной – оплела.

В море (кусок стекла с пузырьками)

впаянные тела.

 

На Константиновой башне – танцы;

дерзкая плоть юнцов,

...парус, качающийся в пространстве,

и никаких мостов.

 

 

* * *

                                    А если что и остается

                                    Чрез звуки лиры и трубы,

                                    То вечности жерлом пожрется

                                    И общей не уйдет судьбы

                                                             Г. Державин

 

Был бел шиповник, розов был закат;

наполнившийся сумерками сад

был пуст... Лепниной венчиков одет

шиповник был и, распахнув ладони,

сооружал пространство примадонне,

кордебалет.

 

И вот Луна кусок остывших сот

несёт (предполагается, что мёд).

Всё может быть: кто верит, тот дождётся.

Шиповник мёрзнет, ёжится и жмётся,

а дождь идёт, идёт, идёт и льёт.

 

И до рассвета чёрная вода – в цветах,

а если что, и остаётся.

 

 

* * *

Под вечер телега пустилась в бега,

возничего ветер унес...

Мы из лесу вышли на станции Мга,

следить наступление звезд.

 

Поскольку предмет акварели – вода,

она же ее берега –

ее отличает наличие льда,

как ток – провода.

 

Из инистых веток мережку крючком

надергала пустельга;

холодной шпинелью играет крюшон

заката на станции Мга.

 

И тянутся ели, в папахах и без,

штыкастые comme a la guerre...

И два литератора смотрят с небес*

на звезды во мгле.

_________________

* Владимир Ульянов и Герберт Уэллс

 

 

ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ

 

                                    ...только странная

                                    воцарилась тишина.

                                                            А. Блок 

* * *

Зачем тебе я голову морочил?

Всё кончено, и воцарилась мгла.

Тебе я столько счастья напророчил,

Что вынести его ты не смогла.

 

Ребенок мой! Мы не были близки,

но были рядом... Тихий час потери.

Все кажутся напрасными стихи,

всё кажутся шаги твои у двери.

Париж... твое эссе в эколь нормаль

об авторах Серебряного века.

 

Нам без тебя так не живется, детка.

Гибрид пустыни с клеткой – календарь.

 

* * *

Не до свидания – до встречи.

Душа заключена в броню

воспоминаний, но под вечер

я иногда тебе звоню.

 

Погода или непогода,

слепое солнце или дождь,

свое – всегда берет природа

и, как сова, уносит в ночь.

 

Ложатся тени-одалиски,

заводят пляски у огня.

Твой голос – ангельский, английский, –

пребудет, время вспять гоня.

 

Уходят сумерки в левкои,

хоронит щебет птичий причт.

Автоответчик в телефоне

мне отвечает: «you have reached...»

 

* * *

Эта девочка – чудо из чуд,

на весу, не сломался бы грифель, –

эта девочка держит свечу,

молчалива как Древний Египет.

 

Не этюд, не набросок, не скетч –

в терракотовом поле картона

этой девочки строгая речь

выступает, светла и безмолвна.

 

 

SONNET

(вольный перевод стихотворения моей дочери Сони)

 

Звучал твой голос в сердце у меня,

Как шум волны у диких берегов.

Так древний дуб стоит, листвой звеня,

На дождь и солнце небо расколов.

 

Но жаркий шторм, рожденный в синеве

Обманчивых тропических широт,

Вдруг налетев, ударил Вас, мой лев!

Мой бедный лев, как птица сбитый влет.

 

Напрасно пальцы шарят по песку

В надежде отыскать живую плоть.

Не воскресить ни птицу, ни строку,

В недобрый час покинувшую порт.

 

Неколебима лишь земная твердь.

А нам, снежинкам, падать и ржаветь.

 

                                    Калифорния