Герман Власов
* * *
услыхáть ли услышать
как торопится дождь
пробежаться по крыше
повторяясь точь в точь
в каплевидных солдатах
в берцах их неземных
громогласным раскатом
слышишь гонит он их
ах последние сроки
свежестрижен газон
и притихли сороки
и залитый балкон
скоро ль гравий дорожек
при луне заблестит
и единственный ежик
выйдет прошелестит
* * *
найти утешение в ветре
из милой глухой старины
взволнованном шелке и фетре
где кажется мы рождены
и тайно блеснула надежда
и в белом стоял Серафим
поэтому ветхой одежды
нет нет а изнанку храним
да здравствует глянец посуды
трюмо и хромой табурет
мы родом из самого чуда
которого кажется нет
но что утешало манило
в июне макушку пекло
где ягода наша малина
секретик цветное стекло
армада ли книжная полок
нависла и хочет упасть
и сам я из детства осколок
найду ли ответную часть
* * *
и все твои труды в полях под ориноко
стать медью из руды искрящейся под током
гудящей если ватт умноженный на кило
ты сам себе канат и сам себе стропила
ты черный грубый горн когда он остывает
ты человек он горд но совестлив бывает
смотри звенит пейзаж с порезом над картинкой
подросток карандаш взлетающий тростинкой
влечет его руда он чаще сверху слышит
другие города их флюгера и крыши
он делается остр и вровень он с грозою
он вертикальный мост нащупанный лозою
ОКНО
с памятью слепой от страха
шарить в давешнем углу
брюки находить рубаху
уколовшись об иглу
ветошью окно в европу
насухо тереть оно
в брызги мерзлого укропа
настежь мной отворено
а снаружи в непогоду
если слякоть со двора
будет просто черным ходом
веселится детвора
на печной ольховый запах
ярко желтый птичий лик
и зачем его на запад
рослый прорубил старик
на наличники в картинках
на герань и на котят
и кривые фотоснимки
в инстаграме разместят
* * *
бархатница на Е
солнцем земным согрета
будем на острие
скажем ну здравствуй лето
здравствуй губы огонь
через твое тройное
ну приложи ладонь
царственное земное
слышишь оно стучит
как колотится гулко
будь нам и зонт и щит
в темени переулка
искоса промолчи
в самом начале мира
дай отыскать ключи
дружеской от квартиры
* * *
Кузнечик дорогой…
Ломоносов
синичка малая о сколь же ты смирна
ни табака не ждешь ты ни вина
но семечка
по благостным трудам
а если и не дам
что отдана ты воздуху внаем
чирикаешь на ветке о своем
сама как стих крылатый на руке
при галстуке и черном ободке
ни кровь ни пот твой глаз не замутят
тебе не страшен ад
* * *
Он видит нас во сне, Он ложечкой мешает
густой настой. Почти не говорит.
Он, будто листопад, вдыхает нас, листая
и серебром звенит.
И если крепкий чай, и если нужный градус,
характер у крутого кипятка, –
просыпет Он в стакан нечаянную радость
и станет жизнь сладка.
А, если беден сбор и вкус его несносен –
скривит свой рот, отставит серебро.
Он в круглое окно оценит взглядом осень
и выплеснет в ведро.
Он – Диоклетиан, но стены дома шире
Иллирии; не просочится мышь
в дубовый кабинет и ты в его квартире
карандашом лежишь
поверх счетов, бумаг. Вот стародавний свиток,
вот с проволокой общая тетрадь.
Но если ложки нет – тобой густой напиток
возьмется размешать.
