Евгений Чигрин

 

Перевернутое пламя

 

КАНЦОНА

 

Растенья сбрасывали сны,

В саду зелёном абрикосы

Дышали зрением весны,

Курили эльфы папиросы,

Такие маленькие, что

Лишь аромат мы ощущали,

И розы, колера бордо,

Совсем других не замечали.

 

И облака ложились на

Холмы и лес, стоящий в страшном.

Бродяга брёл себе бубня

О мире сладком и продажном.

Распространяли миражи

Четыре ветра не бумажных,

Абракадабру малыши

Вопили возле дядей важных.

 

Так почему же плакал тот,

Стоящий подле старой церкви, 

Слегка качался, был нетвёрд...

Его обидели, отвергли? 

В какую бездну он смотрел

(Перевернись, страница жизни!),

Курил ненашенский «Pall Mall»,

Какие в нём вращались мысли?

 

И облака смотрелись, как

Висящие кинотеатры,

Лес разгонял весомый страх,

Хвосты теряли саламандры

В порядке аутотомий,

Тебя толкни – воображенье

Выходит, точно некий змий,

Как нужно спрятанной геенне.

 

Как нужно ворон Nevermore

Смотрел трагическим актёром:

В глазищах кубовый костёр

Раздутый Чёрным Режиссёром.

А тот, что плакал, не исчез…

Он превратился в форму счастья.

Смотрел коровий бог Велес

И вся его седая паства,

 

Стирали (это может быть?)

Речения Экклезиаста.

Хотелось плачущему жить,

Взамен дурного и несчастья. 

...Был солидарен автор с ним,  

А он зависнул, словно ангел...    

И плыло всё большим, ночным,

И с увертюрой выплыл Вагнер.

 

 

ПРЕЛЮДИЯ

 

Кто гладит смерть незримою рукой?

Известно Кто. На небе пятна крови,

Их оттиски становятся весной

И сыпятся закатом в Подмосковье. 

Весна, расправив складки у луны,

Вернула лесу жёлтое свеченье.       

Там, где живут болотные огни

Цветут ли орхидеи? Совпаденье

 

С известным фильмом про собаку и

Дисталкером* с секретом детектива...

Везде чернеют снежные пески,

Под Пятым Камнем теургия мифа.

Под каждым лесом гномики стучат,

А коротышки фонари включают

С загадкой лампы, обещают фарт

И мысленно любимых обнимают. 

 

Смеются мойры. Сёстрам мы смешны:

Всё видят в зеркалах и в зазеркалье.

Что жизнь для этих трёх? – глоток весны,

Смертельный луч, кровать в стационаре,  

Астральный взгляд мерцающей сейчас

Одной звезды (я повторяю имя,

Не потому, что оборвалась связь,

Не потому, что ей светло с другими). 

Не оторвать от пряжи трёх сестёр...

Всё лучше дома с изумрудным чаем.

На всякий случай сбереги обол,

Хранитель-ангел... Рядом с тёмным раем

И светлым адом гладит смерть рукой

Весну, что смущена и осторожна,

Присматривают рыбы за рекой,

Порой кричит большая выпь истошно…

 

Всё лучше дома, чайник закипел     

И сам ты чайник, но другого сорта.

Не от вороны в миске камамбер?

А ночь в окне – натура для офорта.

Здесь нет финала. Быть он должен – а?

Там сказочно, а тут летает совье.

И если Бог – вот эта тишина,

То пусть она продлится в Подмосковье.

____________________________

* Шляпа охотника за оленями (англ. Deerstalker hat), также известная как Шляпа Шерлока Холмса.

 

 

МУЗЕЙ

 

Вот этот угол переулка,

Москвы-реки апрельский всхлип,

И куст, куда шмыгнула мурка,

Не завершённый манускрипт,

Собор Никольский, что напротив,

Как в песне, дома моего, 

В зелёном колере апокриф,

Поющей птички волшебство –

Вот мой музей, ты слышишь, мама,

Ты осмотрись и приходи

В музей, чтоб сына встретить прямо,

Полить уставшие цветы.

Пусть всякий день теперь железный,

Здесь нет ступенек, проходи

Сквозь адский ад моей болезни,

Смири мне бешенство в груди.

Я тоже был осколком счастья, 

В рубашке выстиранной сад  

Мне машет ветками участья, 

Я каждой ветке очень рад. 

«Ну вот и всё стихотворенье», –

Сказал и – Оля подошла.

...И говорят, что для спасенья

Отворены врата Петра.

 

ЖУЖЖИТ И ПЕСНЬ ЗАВОДИТ

 

До сердца дозвониться не всегда

Смартфон умеет, если очень плохо

Хозяину. Последний города 

Считает и – как будто просит Бога...

В жилище дирижабли комаров,

Напились крови, хвастаются между

Собой – блатные кровососы. Дров

Такие наломают... А надежду

Одну украли, а другую не...

Сплотилось тело с ящиком Пандоры.

По телику горит Восток в огне,

На фоне зла открыли челюсть горы

И этот, возле телика, и те

Живые в ястребиную эпоху

Ракет сверхзвуковых, как в темноте:

Не знают, как теперь пробиться к Богу,

До сердца достучаться, та ещё...

Нарушена программа человека,

В мозгах – нищо́, окрест – нехорошо,

Откройся, ангел... «Здесь не фильмотека,

Чтоб выбирать», – смеётся Вельзевул,

Он мухою жужжит и песнь заводит:

Пойдёшь направо – вот и век минул,

Налево – соответственных методик

Не существует. Вспыхнули глаза

Огнём зелёным, сатана на каплю  

С мужчиной спелся, тот про тормоза  

Свои забыл, перемаравшись тварью.

Отринул ангел злое колдовство,

Взывая к миру праведные души,

Петух проснулся, сделалось легко,

И в парадизе покачнулись груши.

...Наш персонаж забыл про гаджет и –

Не Каин – Кай, в котором сердце плачет,

И очень, может статься, это ты? –

Скажи, Всевышний, это что-то значит?..

 

 

* * *

 

Сидит на рифме, как на стуле, и –

Старея – молодеет и обратно,

На выходные носит джинсы Lee,

А Levi Strauss в будни, вероятно.

Он охраняет допотопный морг,   

В котором мы с тобой опустим флаги, 

В зелёном сновиденьи с ним кибо́рг:

Так эти двое отгоняют страхи.

В потёртом кепи, в солнце голова,

Ты пьёшь с ним кофе на такой веранде,

Что можно слить с Эдемом... Синева 

Такая, что в ней слышится Вивальди.

А в воздухе разлит богатый Крым

Воздушным замком, смехом Балаклавы

Бессрочным Богаевским, вместе с ним

На лезвиях и остриях агавы,

Та живопись, с которой умирать

Учиться можно, как в воскресной школе,

Когда б хотел взлететь, как братья Райт,

Пожалуй, лучший вариант, чтоб море

Смотрело снизу вверх на флайер-III,

Безбашенные черти, вам респекты!

«На, – говорит мне вестник, – закури,

Не перепутай жизнь и смерть... Кометы

Взрываются в галактике, а ты

Попался в лапы трешевой Костлявой,

Теперь и сам ты Смерть, и те скоты,

Что вняли Вию, грязь над Балаклавой

Пытаются из ада разбросать

Такие курвы, не скажу иначе,

В строфу стучится вурдалаков рать:

Влад Цепеш растворяется в удаче. 

Ты слышишь, поезд откатил в печаль,

Плащом его накрыл блаженный ангел,

А Фридерик рукой потрогал даль,

В которой притворился спящим сталкер.  

Сорвать стоп-кран, забыть про ход часов,

Кто был утрачен – будет обнаружен

На кладбище потерянных отцов.

Ты никому заведомо не нужен.

 

 

* * *

 

Так вот: послушай, Буратино,

Отдай мне ключик золотой,

Пока папаша у камина

Сидит, набравшись джина... Твой

Успех ещё, возможно, будет,

А мне в затылок смотрит та,

Что в балахоне, всем запудрит  

Мозги: с косою сволота.

А на плечах – змеюки, жабы,

Собака Огненный Язык,

Над головой сверкают лампы,

Моленья смердов и владык.

Так вот: я схоронюсь за дверью,

Воспользуюсь твоим ключом,

Чтоб оттянуть впопад поверью

Конечный траурный come on. 

Запрыгивай, мальчишка, в гробик,

Ложись безумным стариком,

Спасай меня, друган-пособник,

Всё цигель, цигель, всё тайком.

Все ништяки и все лайфхаки

Я посвящу тебе, дурак!

Как только дверь закроет страхи,

И я стряхну последний прах.

 

 

РАЗНОЕ 3

 

Подвинься, дай мне посидеть

На пару с Блоком

Играет духовая медь

Землёю, Богом.

А на болотах стонет выпь,

Глаза навыкат.

Владимир Нарбут снял бы клип,

Без всяких выгод,

Где вышел сумрачный скелет,

Откинув крышку,

И взял под руку тётку Смерть,

Укрылся в нишу.

Я розой сердце разверну,

Сосуд аорта

Пускай сработает весну,

Всё будет твёрдо.

Скелет пугалово включил,

Зовёт собаку,

Что на болота отпустил

Затеять драку

Милейший доктор. Круговерть –

Вот новый фокус.

Снимает слэшер Нарбут, Смерть

За пультом – бонус.

Кто режиссёр? Так я сказал!

Всем аллилуйя!  

Покойник выдумал кошмар,

Шипя, колдуя.

Ужели Богом власть ему

Дана? Вот нежить

Костями разгребает тьму,

Как не опешить?

Как не сорвать стоп-кран души,

Скажи-ка, Нарбут?!

Кикимора карандаши

Стащила мабудь.

Меня закроет Блок плащом,

Но не чугунным,

Не говори мне ни о чём

Между подлунным

И безобразным миром, в нём

Скелет захлопнул

Сосновый гроб... С небытиём! –

Сказал и охнул.

Добавил – мне б твой алфавит,

Блаженство речи,

Тогда бы ад был мной разбит,

Все черти печи

Закрыли б на большой замок.

Царём скелетов

Я б сделался. Закройте морг,

Простив поэтов.

...Ну вот, полфильма снято, друг, –

Сказала бездна.

Закрыл глаза А.Блок. Не вдруг

Случилась песня.