Лариса Вульфина
Художник Федор Рожанковский[i]
ПОЛТАВА. 1917–1919
Два года (1917–1919), проведенные Рожанковским в Полтаве, совпали с годами революции, хаоса и братоубийственной бойни. Находясь в эпицентре Гражданской войны, город тогда неоднократно переходил из рук в руки, и при каждой власти с калейдоскопической скоростью устанавливались свои порядки и законы. «Война христиан с христианами не укладывается в понятиях... У большинства интеллигентов во лбу вместо глаз тускнели идеологические точки зрения, за которыми правды не увидеть», – напишет он много лет спустя о тех событиях в одном из своих альбомов. И вот еще лишь несколько строчек о пребывании в те годы на территории Украины, оставленные им в письме другу в начале шестидесятых:
«‘Жизнь коротка, искусство вечно’ (ars longa, vita brevis est) – так мы, профсоюзные художники города Полтавы, написали на красном первомайском знамени, украшенном в центре головой Аполлона полуведерского. Был этот девиз утвержден одним из комиссаров полтавских, и было это 1 мая 1918 года»1.
Этот период в биографии художника долгое время оставался малоосвещенным. С родными о войне Рожанковский говорить не любил, воспоминаниями не делился. Приоткрыть отдельные страницы полтавской жизни в те роковые годы помогли запросы в украинские архивы, устные беседы с сотрудниками музеев и библиотек, работа с эпистолярными текстами. Так, постепенно выяснилось, что Федор вместе с братом Павлом много времени проводили в доме их полтавского друга, молодого украинского ученого Михаила Рудинского2, проживавшего с двумя сестрами – Марией и Евгенией3. По соседству с ними на той же улице Мало-Садовой жил и писатель В. Короленко4. Здесь, где собиралась вся интеллектуальная элита Полтавы, можно было встретить и В. Вернадского, троюродного брата Короленко5. Тут же обсуждалась и координировалась работа Педагогического бюро Полтавского губернского земства – центра возрождения украинской национальной школы. Одной из главных задач Бюро было обеспечить учеников школ украинскими учебниками.
Во времена УНР6 в Полтаве была собрана плеяда талантливых художников, которых Рудинский привлек к оформлению украинской книги. Так, помимо братьев Рожанковских, над иллюстративным созданием учебного пособия «Яснi зорi» («Ясные зори»)7, составленного М. Рудинским, трудились лучшие художники того времени: Евгений Балута (1880 – ?), Петр Бутко (1898–1922/23), Иван Бутник (1881–1927), Степан Бутник (1873–1951), Борис Ромберг (1882–1935). «Ясные зори» были изданы Педагогическим Бюро в четырех выпусках по названиям времен года и предназначались в качестве начальных пособий для учащихся.
На протяжении 1918–1920 гг. Бюро издавало произведения украинских писателей, учебники, хрестоматии, буквари и сказки для детей разного возраста небывалыми для украинских изданий тиражами, доходившими до ста тысяч экземпляров. Пребывание Рожанковского в Полтаве совпало с периодом ренессанса украинского книгоиздания (1917–1921), и Рудинский был первым, кто рассмотрел в Рожанковском настоящего мастера книжных страниц. Сегодня можно уверенно говорить: карьера Рожанковского как иллюстратора детских книг впервые началась в Полтаве. В фондах Полтавского Художественного музея им. Н. А. Ярошенко до Второй мировой войны хранилось множество рисунков Рожанковского, но, к сожалению, после войны большая их часть бесследно исчезла.
Из сохранившихся двух десятков графических работ Рожанковского 1918 года, которые сегодня определенно являются шедеврами детской книжной полиграфии, важно назвать иллюстрации художника к произведениям М. Коцюбинского (например, к рассказу «Харитя» – о храброй девочке, взявшей на себя все хлопоты во время болезни мамы); В. Винниченко («Федька-халамидник»)8; М. Вовчок («Сестра»); Г. Хоткевича; к сказкам Х. Андерсена «Соловей», О.Уайльда «Счастливый принц»; Мамина-Сибиряка «Серая шейка»; к рассказу Н. Лескова «Неразменный рубль»; к стихотворениям Я. Щоголева «Колядка» и «Под Великдень»; рисунок обложки украинской «Граматики». Большинство этих работ поступили в музей в 1919–1921 гг., некоторые были приобретены в 1972 году у Евгении Яковлевны Рудинской. Любопытно, что среди них есть и рисунок брата Федора, Павла Рожанковского, к стихотворению украинского поэта Дм. Загула «Перед осiнню» («Перед осенью»).
Чтобы заработать на жизнь, художнику приходилось трудиться и в полтавских периодических изданиях. Находясь уже в Америке, среди других полтавских проектов Рожанковский упоминал и иллюстрации к украинскому изданию Г. Флобера «Саламбо». Но в то трудное для украинской истории время эта книга, по-видимому, так и не вышла из печати.
Именно к Рожанковскому обратился Рудинский с просьбой проиллюстрировать и свой первый монографический очерк «Архитек-турный облик Полтавы»9. Изданная небольшим тиражом, первая научная работа Рудинского была воспринята современниками как необычное новаторское исследование. Виртуозно выполненные в технике черно-белой графики рисунки Рожанковского прекрасно передавали объем и динамику архитектурных сооружений. Очень скоро это издание стало настольным для местных краеведов и музейных работников и долгие годы считалось библиографической редкостью. В советские времена (после высылки в 1934 году семьи Рудинских из Украины на поселение в Архангельскую область) книга многие десятилетия пролежала в библиотечных спецхранах, а иллюстрации Рожанковского были названы условными и далекими от механично-точной передачи оригинала фотографией.
Во второй половине 1919 года Федор Рожанковский в звании старшего лейтенанта был мобилизован в Добровольческую армию. Долго воевать ему не пришлось, вскоре он заболел тифом и в бессознательном состоянии попал в лагерь для военнопленных недалеко от Львова, на бывшей тогда польской территории.
«Я свои кресты за кампанию 14-17 года продал с мечами и бантами в Гусятине10 и проел эти деньги рядом в кондитерской (цукерне), так как после тифа душа жаждала сладкого. Мои Станиславы, Анны, Владимиры были такими же, что получали чиновники11. Их отличие состояло в мечах и бантах. И когда в Гусятине, голодный после тифов, я их продавал часовщику, мечи сильно прибавили к остальному лому (в котором эмаль и банты не оценивались)» (Из письма Ф. Рожанковского к В. Сосинскому. Париж. Февраль-март 1962.)
Рожанковскому повезло – белогвардейцу с польскими корнями было разрешено остаться на территории Польши. Здесь в 1920 году война для него закончилась, путь домой был отрезан. Возвращение на родину к большевикам было равносильно приговору.
Так, не по своей воле, а обстоятельствами войны, он превратился в эмигранта. С этого времени начался отсчет зарубежной полосы его жизни.
ПОЛЬША. 1920–1925
Оказавшись после освобождения из лагеря во Львове, Рожанковскому посчастливилось познакомиться с польским книгоиздателем Рудольфом Вегнером12. С тех пор их профессиональные и дружеские отношения не прекращались, они длились почти двадцать лет (до начала Второй мировой войны). О Р. Вегнере известно относительно мало, в большинстве источников его имя связывают, главным образом, с деятельностью Польского издательства (Wydawnictwo Polskie), которую он начал во Львове в 1917 году и после 1920-го года продолжил в Познани. Вегнер высоко ценил профессионализм Рожанковского, назначая художника в разное время на должность арт-директора для выполнения множества значимых проектов.
Для дополнительного заработка Рожанковский сотрудничал и с польским журналом «Szczutek» («Щутек» )13, одним из немногих сатирических журналов, которым удалось в те годы занять прочные позиции на издательском рынке и удерживать их в течение длительного времени. «Щутек» издавался во Львове с 1869 по 1926 годы. В то время, когда в нем трудился Рожанковский, главным редактором журнала был польский карикатурист Казимир Грус14. Издание специализировалось на политической сатире, в первую очередь направленной против главных врагов молодого польского государства – Германии и Советской России. Главным объектом сатиры в еженедельнике этого периода (1919–1921) была внутриполитическая жизнь России и польско-советская война. Мишенью едких пародий и карикатур были военные и политические деятели (Брусилов, Буденный, Ленин, Троцкий). Рисунки Рожанковского в «Щутеке» комментировали стихи, визуализировали памфлеты, в равной степени их можно отнести как к политической сатире (например, изображение Троцкого – рисунок «Привидение», или рисунок «Голод в России»)15, так и к общественной (буржуазный быт, адюльтеры и проч.). Главная их сила и ценность заключается в том, что они заставляют смеяться над персонажами и сегодня так же, как смеялись над ними их современники в прошлом веке.
В тот же период Рожанковский иллюстрировал и сочинения польского поэта Генриха Збежховского16. В 1921 году он оформил сборник его стихов для детей и подростков «Глазами ребенка»17. Это была первая проиллюстрированная Рожанковским книга в Польше. С середины 1920-х годов имя художника в соответствии с польской транслитерацией писалось как Teodor Różankowski, рядом с подписью на рисунке указывалось и новое место проживания Рожанковского – Познань, куда он переехал в августе 1920 года по приглашению Вегнера. Польский издатель перенес свой основной бизнес в город с хорошо развитой полиграфической и издательской промышленностью, пострадавший гораздо меньше от войны, чем Львов и Варшава. В Познани Рожанковский проживал по пяти адресам. Один из них (Rynek Łazarski, 12) был расположен вблизи рынка и Ботанического сада в популярном среди художников районе Лазаж. Приезжая в Познань, они селились недалеко друг от друга в зеленой зоне Лазажа, открывая свои мастерские; так со временем здесь сформировалась большая художественная колония.
В 1922 году в издательстве Вегнера вышло эксклюзивное издание Адама Мицкевича «Крымские сонеты»18, для которого Рожанковский и его приятель немецкий график Эрнст Черпер19 создали 18 цветных автолитографий в стиле art déco.
Вместе с «Сонетами» в тот же год в оформлении Рожанковского вышла и поэма Антония Мальчевского «Мария». Авангардный стиль литографий в этих изданиях высоко оценили критики, обе книги экспонировались на книжных выставках в Варшаве, Лейпциге, Нью-Йорке, где было представлено современное польское книжное искусство.
Рожанковского и Черпера в Польше объединяли самые разные творческие проекты. Вместе они несколько лет работали декораторами в оперном театре Познани (Teatr Wielki). Вдвоем создавали цикл современных фресок, расписывая по заказу директора местного винокуренного завода Юзефа Грабовски (Józef Grabowski) его личный кабинет в большом старинном здании на улице Мостовой в Познани (Mostowa street, Stare Miasto, Poznań). Корреспондент польского еженедельного журнала «Świat» («Мир») в репортаже о винокурне писал:
«Господин Грабовски принял нас в своем кабинете, расположенном на первом этаже заводского здания на улице Мостовой 15. Мы сразу же очутились в творческой атмосфере, так как кабинет украшают красивые изображения довольно футуристического стиля, которые представляют сцены сбора винограда и производства коньяков, переплетенные с повседневными сценами. Это работа известных познаньских художников-живописцев: Теодора Рожанковского и Эрнста Черпера. Украшение кабинета стало живым свидетельством симпатии художников к директору Грабовскому»20.
Текст сопровождали фотографии трех больших настенных панно, на которых художники изобразили историю создания польского бренди, начиная от сбора винограда на солнечном юге до потребления этого напитка в вечерних кафе Познани. Точно такие же фотографии 1922 года сохранились и в архиве Ф. Рожанковского. Старинное здание, давно переоборудованное в жилые дома, сохранилось и по сей день, но фрески, к сожалению, не уцелели.
Начиная с 1921 года в Познани проходила ежегодная ярмарка Targi Poznańskie, переросшая через несколько лет в международную встречу промышленников и торговцев из разных стран мира. Эта крупнейшая индустриальная выставка в Польше проводится и сегодня. Рожанковского приглашали создавать рекламные постеры для второй (1922) и четвертой ярмарок (1924)21. В подготовке выставки 1923 года художник не участвовал, и это имеет объяснение: в том году Рожанковский уехал в Берлин. Что заставило его оставить Польшу почти на год – можно только строить догадки. Это могли быть и финансовые причины, и профессиональные амбиции. В начале 1920-х Берлин из-за гигантского наплыва эмигрантов превратился в город русских издательств, театров, книжных магазинов. К художественно-графическому оформлению театральных постановок и печатных изданий активно привлекались талантливые художники-эмигранты. Находясь в общем хаосе послевоенной Европы на положении беженцев, они отчаянно хватались за любые подработки. Есть предположение, что в Берлин Рожанковского вызвал его давнишний приятель Андрей Худяков, вместе они учились в МУЖВЗ. Худяков тогда работал главным художником-оформителем в театре-кабаре «Синяя птица». Сценические декорации и костюмы к сезону 1922 года разрабатывали Павел Челищев, Ксения Богуславская и Андрей Худяков. В 1923 году труппа, которой руководил актер Яков Южный22, готовилась к осенним гастролям в Лондоне и, возможно, Худякову, получившему неожиданный контракт на работу в Нью-Йорке, требовался помощник или тот, кто сможет его заменить. Но случившаяся в том же году в Германии гиперинфляция, видимо, помешала закрепиться Рожанковскому «на западе». Худяков отправился за океан, а его приятель вернулся в Познань.
Имя Андрея Тимофеевича Худякова (1894–1985) будет еще не раз встречаться на страницах этой книги. Близкий друг семьи Рожанковских, прекрасный живописец, театральный декоратор, иконограф заслуживает более подробного рассказа о его судьбе и творчестве.
Родился он в Орловской губернии (г. Трубчевск, ныне Брянская обл.) и был младшим ребенком в большой крестьянской семье. Свой первый художественный опыт он получил в семь лет: обнаружив в старой телеге немного парафина, смешал его с кирпичной пылью, синькой для белья, сажей из печи и небольшим количеством растительного масла и написал этой смесью свою первую картину и с тех пор не переставал рисовать. Молва о крестьянском мальчике-художнике вскоре дошла до губернатора, и после обучения в Трубчевском городском училище при поддержке губернатора Андрея отправили в Москву. Одним из его любимых преподавателей в МУЖВЗ, где Худяков учился с 1910 по 1914 гг., был Леонид Пастернак. В 1917 году художник искренне поддержал Февральскую революцию, был автором самого первого февральского революционного плаката и одного из первых портретов А. Ф. Керенского.
После октябрьских событий того же года А. Худяков оказался в Одессе. Занимая открытую антибольшевистскую позицию, он безоговорочно принял сторону белогвардейцев, служил писарем в штабе ВСЮР и после занятия Крыма большевиками эвакуировался на одной из подводных лодок с частями Белой армии из Севастополя в Константинополь. По устным воспоминаниям Худякова, средств даже для самой скромной жизни у него тогда не было совсем, зато были мелки и бумага, и в ближайшем кафе он стал предлагать нарисовать портреты посетителей. Зарабатывал он так неплохо, что вскоре смог снять просторную светлую комнату. Но будущего в Константинополе Худяков для себя не видел и с помощью Красного Креста смог перебраться в Германию. С 1921 года он жил в Берлине, работал художником по костюмам и декорациям у Якова Южина, оформлял постановку «Борис Годунов» в дрезденской опере по приглашению дирижера И.А. Добровейна. Предложение американского импрессарио Морриса Геста о работе в Нью-Йорке стало кульминацией мечты всей его жизни (еще в юности он много читал об Америке и много раз представлял себя свободным гражданином свободной страны)[ii].
Увидевшись с Худяковым в 1923-м в Берлине, Рожанковский встретится с ним лишь через два десятилетия в Новом Свете и уже не расстанется до последних дней жизни.
В письмах Рожанковского очень коротко упоминается и то, как, находясь в Берлине, он иллюстрировал две детские книги – одну оставшуюся для нас безымянной, а вторую – «Детский остров» Саши Черного. Вероятнее всего, С. Черный планировал почти одновременно с первым вариантом представить и второй вариант этого издания, т.к. в 1921 году в Данциге уже вышла такая же книга с иллюстрациями Бориса Григорьева. Но работа эта по каким-то причинам не была завершена. Через несколько лет Рожанковский проиллюстрирует другие книги своего друга Черного. Но это будет уже в Париже.
Известно, что до отьезда во Францию он успеет оформить еще одну сказку – «Маленький лорд Фаутерлой» Фрэнсис Ходжсон Бернетт.
Вернувшись в 1924 году из Берлина в Польшу, Рожанковский продолжит сезонную работу в театре. Несколько его театральных эскизов к оперным постановкам наряду с тридцатью двумя живописными работами, графикой и гравюрами на дереве будут представлены в том же году в варшавском салоне Чеслава Гарлинского (Salon Garlinskiego)23. В одном из писем Рожанковского нашлось и упоминание об этом дебютном показе: «Когда-то, работая декоратором в Познанской опере, я устраивал свою выставку в Варшаве – приятные воспоминания о хозяине галереи. Писал его портрет позже. Газетные рецензии похваливали, но одна левая – особенно, я же тогда был левым в своем творчестве»24.
Действительно, в варшавской газете «Wiadomości Literackie» («Литературные новости») сообщалось:
«Неизвестный у нас до настоящего времени Рожанковский представлен как карикатурист и декоратор с живым темпераментом и широким художественным жестом. Правда, в его рисунках иногда сбивает с толку чрезмерно выраженное влияние России, где художник провел продолжительное время, но, тем не менее, впечатление от этих работ весьма положительное. О настоящем таланте художника свидетельствуют также его натурные наброски, очень живые, напряженные, с характерной тонкостью, напоминающей работы французских карикатуристов. Эти работы заявляют о большом будущем Рожанковского»25.
Рассказывая об экспонатах выставки, в рецензии назывались и имена польских художниц-авангардисток Софии Бодуэн де Куртенэ (Zofia Baudouin de Courtenay) и Хелены Шрам (Helena Schrammówna). Рожанковский хорошо знал обеих художниц. София Бодуэн де Куртенэ была знакома с его братом Павлом еще в Хельсинки до революции26.
В том же 1924-м – начале 1925-го продолжилось и сотрудничество Рожанковского с Рудольфом Вегнером. Одним из крупных и успешных проектов польского издателя был выпуск популярной серии «Cuda Polski» («Чудеса Польши»), выдержавшей большое количество переизданий. Богато иллюстрированное издание с превосходным эстетическим оформлением, грамотной и привлекательной подачей материала популяризировало красоты Польши для иностранных туристов. Среди тех, кто участвовал в создании и оформлении «Cuda Polski» были выдающиеся представители польской художественной и интеллектуальной элиты: писатель Станислав Василевский27, художник Рафал Мальчевский28, писатель, путешественник и журналист Фердинанд Оссендовский29. Большинство обложек для книг этой великолепной серии оформил Федор Рожанковский. Всего с 1925 по 1939 гг. было издано четырнадцать томов форматом 21x16 см.; полиграфия каждого тома была выдержана в единой цветовой гамме: слегка кремовый оттенок плотной высококачественной бумаги сочетался с цветом сепии в печати и фотографиях. Выход пятнадцатого тома был прерван войной.
В качестве частных подработок Рожанковский как художник-график получал заказы и на создание личных экслибрисов. Некоторые из них вошли в польские каталоги экслибрисов (один из них, например, был разработан для Станислава Василевского).
Рожанковский участвовал и в создании серии модных среди издателей в те годы акварельных открыток, изображающих памятники архитектуры, исторические центры древних городов (Груденз, Овинск, Познань, Торунь и др.), живописные морские побережья, горные вершины. Наибольшее количество таких открыток выпустило Польское общество железнодорожных книжных магазинов «Рух» в Варшаве (Polskie Towarzystwо Księgarni Kolejowych Ruch).
Над воспроизведением самых очаровательных уголков Польши вместе с Рожанковским работал художник из Бобруйска Илья Ильинчик (Ilia Iljińczyk), польские живописцы и графики Ежи Рупневский (Jerzy Rupniewski), Бронислав Копчинский (Bronisław Kopczyński), Адам Мендзыблоцкий (Adam Międzybłocki), Мариан Тшебинский (Marian Trzebiński). Вместе с Ильинчиком и Рупневским в 1925 году Рожанковский трудился над альбомом из двадцати акварельных работ с видами Познани, рынка и Ботанического сада в Лазаже. Десять из двадцати открыток были созданы Рожанковским, восемь – Рупневским, две работы – Ильинчиком. Использование трехцветной печати позволяло воссоздать самые изысканные цвета акварельных оригиналов. Это был последний творческий проект, выполненный Рожанковским в польский период его жизни. За работу над открытками он получал солидный гонорар, да еще и в американской валюте. Поднакопив доллары, художник принял решение о переезде, но теперь уже не в Берлин, а в Париж – город, с которого начнется его настоящее большое будущее.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Из письма Рожанковского к Сосинскому. Париж. 1963.
2. Рудинский М.Я. (1887–1958), историк, археолог, педагог, первый директор Полтавского краеведческого музея (1922). Весной 1917 года вернулся из Петрограда в родную Ахтырку (укр. – Охтирка, город в Сумской области) и вскоре возглавил Педагогическое Бюро Полтавского губернского земства.
3. М. Я. Рудинская (1894–1968), младшая сестра Михаила и Евгении Рудинских; Е. Я. Рудинская (1885–1977), старшая сестра Михаила и Марии Рудинских, историк, литературовед, переводчица.
4. В. Г. Короленко (1953–1921) жил в Полтаве на улице Мало-Садовой с 1903 года до конца жизни. В семейном архиве Федора Рожанковского хранится фотография его брата Павла и Владимира Короленко в доме писателя, которую с большой долей вероятности можно отнести к 1917–1919 годам.
5. В. И. Вернадский (1863–1945), один из основателей и будущий президент Украинской Академии наук.
6. Украинская Народная Республика (УНР) – украинское государство со столицей в Киеве, провозглашенное на части юго-западной территории бывшей Российской империи III Универсалом Украинской Центральной Рады после свержения Временного правительства 7 ноября 1917 года.
7. Михайло Рудинський. Яснi зорi. Читанка для другого i третього рокiв шкiл початкових. Ч. IV. Лiто. Полтава: Друкарня I. Л. Фрiшберга. 1918.
8. Дословно – «Федька-сорванец».
9. Михайло Рудинський. Архiтектурне обличчя Полтави. Рис. Ф. Рожанковського. Полтава: «Рiдне слово», 1919.
10. Гусятин – городок на границе с Австрией, входивший еще зимой 1918-го в состав Западноукраинской народной республики, перешел летом 1919 года под власть Польши.
11. Здесь имеются в виду ордена Св. Станислава, Св. Анны и Св. Владимира, которыми награждались в Российской империи не только за военные отличия, но и за гражданские заслуги.
12. Rudolf Wegner (1877–1941), основатель издательства Wydawnictwo Polskie R. Wegnera.
13. Szczutek – «щелчок» (русск.).
14. Kazimierz Grus (1885–1955), польский карикатурист, иллюстратор детских книг, в 1917–1918 гг. работал в российских сатирических журналах «Будильник» и «Новый Сатирикон».
15. Рисунок Троцкого «Привидение» на обложке в журнале Szczutek (1921. № 33); рисунок «Голод в России» (Там же. 1921. № 35. С. 12).
16. Henryk Zbierzchowski (1881–1942), поэт, драматург, редактор еженедельника Szczutek. Известен под литературным псевдонимом Немо.
17. Henryk Zbierzchowski. Oczyma dziecka. Opowiadania wierszowane dla dzieci i młodzieży. Lwow, 1921.
18. Mickiewicz Adam. Sonety Krymskie. Lwów – Poznań 1922. Wyd. Polskie.
19. Эрнст Черпер (Ernst Сzerper, 1899–1933), родился в Мангейме. До начала работы в издательстве Вегнера в 1922 году был декоратором в театре Познани. Как и Рожанковский, он участвовали в Первой мировой войне, но на другом фронте. О своей военной жизни в окопах на Западном фронте Черпер напишет мемуары, которые будут напечатаны в нескольких газетных публикациях в Берлине незадолго до его смерти. Интересно отметить, что Эрнст Черпер – автор самого раннего из всех сохранившихся писем в архиве Рожанковского (1926).
20. Świat. № 11, 18 марта 1922. С. 38.
21. Это были офсетные литографии, изображение одной из них опубликовано в сборнике Хроника города Познань (Plakaty Targowe Od I Targu Poznańskiego do 68 Międzynarodowych Targów Poznańskich (1921–1996). Kronika Miasta Poznania. 1996. R.64 Nr2. P.110).
22. Яков Давидович Южный (1883–1938), конферансье и режиссер театра-кабаре «Синяя птица» («Блау Фогель») в Берлине.
23. Czesław Garliński (1878–1954), известный варшавский антиквар, библиофил, коллекционер, владелец художественного салона, где с 1922 года выставлялись произведения известных и начинающих художников.
24. Из письма Федора Рожанковского к Наталье Папчинской (внучатой племяннице) 4 февраля 1966 года.
25. Garliński W. «Salon Garlińskiego». Wiadomości Literackie. 1924. № 22. С. 5.
26. София Бодуэн де Куртенэ (S. Baudouin de Courtenay, 1887–1967), художница-монументалистка, ученица Яна Ционглинского в Петербурге и Пьера Пюви де Шаванна в Париже, дружила с Михаилом Бойчуком и Софьей Налепинской, участница российских и французских выставок – Салон Независимых (1910), «Бубновый валет» (1910–1911), Салон Стриндберга в Гельсингфорсе (Хельсинки) в 1917 году; была знакома с Полем Рожанковским. В 1918 году С. Бодуэн де Куртенэ репатриировалась по праву происхождения в ставшую независимой Польшу и поселилась вместе с отцом в Варшаве. Вокруг Бодуэн де Куртенэ собралась группа художников, увлеченных монументальной живописью, среди которых была и Хелена Шрам (1879–1942). Вместе они проектировали полихромии для костела в Стараховице. Эскизы этой работы выставлялись в 1924 в салоне Ч. Гарлинского в Варшаве.
27. Stanisław Wasylewski (1885–1953), польский публицист, автор множества книг о Львове. До 1927 года жил во Львове, редактировал сатирический журнал «Szczutek», затем переехал в Познань, работал в издательстве Вегнера, редактировал серию Библиотеки Нобелевских лауреатов, серию Cuda Polski, в рамках которой издал очерк «Львов» (Wasylewsky Stanisław. «Lviv». Cuda Polski. Poznań: R. Wegner Polish Publishing House. 1931). В библиотеке Рожанковского эта книга сохранилась с автографом писателя: «Дорогому Теодору – милому товарищу 1920 года во Львове. 10. IV.31».
28. Rafal Malczewski (1892–1965), пейзажист-акварелист, сын знаменитого художника-символиста, академика живописи Яцека Мальчевского. Как и Рожанковский, Рафал Мальчевский впервые выставил свои работы в салоне Чеслава Гарлинского в 1924 году, и уже в 1930-е гг. ведущие арт-критики называли Мальчевского самым талантливым и многобещающим польским художником.
29. Ferdynand Antoni Ossendowski (1878–1945), родился в Витебске, жил в России до 1922 года, затем переехал в Польшу. Автор книги о Гражданской войне в Сибире и Монголии «Звери, люди и боги», которая принесла ему в начале 1920-х гг. мировую известность.
i. Продолжаем публикацию глав из новой книги Л. Вульфиной, американского исследователя истории культуры эмиграции, о Ф.С. Рожанковском (1891–1970), известном франко-американском художнике, русском эмигранте.↩
ii. О творческой карьере А. Худякова в Америке будет рассказано в следующих главах книги.↩
