Татьяна Ананич
Стихи из новой книги

IN NOMINE FILII (ВО ИМЯ СЫНА)
Башня с часами и колокольня. Церковь святого Петра.
Позеленевший от времени колокол. На полшестого утра
(стало быть) стрелки застыли. Отголосил где-то кочет.
Крест перевернутый вниз головой из века в век червоточит.
На крыльце ночевавшая сионова дщерь
содрогается при виде трехликого синеокого Яхве. Дверь
старая ключница отворяет, погружая ключи в тенеты.
Пахнет склепом. Распотрошенные временем переплеты
на современном до безобразия аналое. Тишь
почти гробовая. И только церковная мышь
скребется; и чей-то горячий шепот –
паулинизма ноты, – затеняется пресветлость Петра
Павлом на репродукции Анжелико Фра:
«Бабочка-однодневка и
дветысячилетний камень и
дветысячелетний камень и
дветысячелетний камень.
In nomine Filii et Filii et Filii.
Amen...»

ДУРНОЙ СВЯЩЕННИК
Трехглазый китаец нацеливает зрачок
фотокамеры. Раздается щелчок.
За плечами китайской истории – тоже иезуит.
Был на раскопках сегодня – черепки эллинских ваз.
Соль аттическая: вакханический экстаз!
(Хорошо буддистам – у тех третий глаз.)
Парадокс: чем усердней учу иврит,
тем темней арамейский и идиш...
Снова запутался, заблудился в словах, видишь,
знаю лишь, что знал тот язычник-мудрец
(на коего тоже был возложен венец
не из лавров), кой был болиголовом
отравлен. Ни черта не знаю, одним словом.
Хотя и это знать – значит нечто ужé.
Не копая вглубь, на языковой меже
обнаруживаются порой артифакты,
но слепцы, наезженные крестообразные тракты
проходя, попирают весь «аметист».
У грека того, конечно, «евангелист»
был ученей, да и то текст бугрист,
что ребра готических сводов.
Устал я от этих паств да приходов...

РОДИНЕ
Здравствуй, родина, пишу тебе из-за океана,
из-за отсутствия привычного мне плана
я не то чтобы сделался «из другого клана»...
Но ведь, если касаться генеалогии,
чуждыми мне окажутся не то чтобы многие,
а, скорее, все дерева, так что – к черту ботанику!
Исчезая в пространстве, я не впадаю в панику,
я всего лишь шепчу тебе «бон суар»,
что означает: у меня утро... или день.
Припадая обратно к коленам, – пень
я всего лишь, что молится, выпуская пар,
якобы воссоздавая крону...
Родина, я по-прежнему льну к лону
твоему, попадая под вялую сень.
         Калифорния