Николай Моршен 

Киевские стихи

1936–1947

РУКОПИСИ НЕ ГОРЯТ?

Стихи Н. Моршена, не вошедшие в его книги

Имя поэта послевоенной эмиграции Николая Моршена (1917–2001) прочно вошло в сознание читателей как классика поэзии Русского Зарубежья.

Уже его первые стихи были отмечены И. Одоевцевой¹ и Г. Ивановым². О его творчестве писали ведущие критики Зарубежья Семен Карлинский, Владимир Вейдле, Ирина Вайль, Борис Нарциссов, Юрий Линник, Валентина Синкевич, Ольга Раевская-Хьюз³ и целый ряд других поэтов и литературоведов. Достаточно большая литература посвящена поэту и в России. Неутомимым пропагандистом его стихов является Евгений Витковский⁴. В 2009 году была защищена диссертация Александра Грищенко «Идеостиль Николая Моршена»⁵. Глава о Н. Моршене и И. Елагине входит в школьный учебник для 11 класса⁶. Настала пора академического изучения творчества поэта, его истоков, связей с предшественниками, творческой лаборатории работы над словом, ценителем которого он всегда был. К сожалению, именно здесь исследователя ждут трудности. Поэт не любил рассказывать о процессе работы над стихами. Почти никогда не показывал свои черновики.

В те два раза, что я гостил у Николая Николаевича, я неоднократно пытался разговорить его. Иногда это удавалось. Он пояснял свои принципы работы. Показывал скрытые рифмы в стихах. Но чаще отделывался фразой: «Кое-что можно рассказать. А черновики и неудачи мои смотреть... нет...» Лишь однажды поэт показал мне небольшую, как он ее назвал, «Киевскую тетрадь». Мне было дано несколько часов, чтобы с ней познакомиться. Увы! Тогда не было телефонов с фотоаппаратами, чтобы переснять все страницы. Удалось только переписать оглавление и семь стихотворений, первое из которых помечено 1936 годом, последнее – 1940. Восемь текстов из оглавления поэт в дальнейшем регулярно включал в свои сборники, начиная с первого – «Тюлень» (1959).

В предлагаемой публикации дается полный текст оглавления «Киевской тетради». Выделены эти восемь стихотворений и приведены те семь, что сохранились у меня. Сравнивая первое весьма несовершенное стихотворение «Пурпурное окно» (явное подражание Н. Гумилеву) с выбранными мной более поздними, уже можно увидеть, как быстро обретал поэт свои темы (поэзия, философия), как становилось его мастерство владения словом.

Видимо, кроме той, первой, тетради, до которой я был допущен, у автора хранились и другие. Об этом говорит заголовок опубликованного в 1949 году в пятом номере журнала «Грани» цикла стихов под заголовком «Из Киевской тетради».

Судьба этих тетрадей драматична: вдова поэта, несмотря на советы сохранить оригинальные тетради или сдать их на хранение в библиотеку какого-нибудь университета, весь архив сожгла. Рукописи – увы! – горят.

Нельзя не упомянуть как безусловно одно из первых, написанных в эмиграции в лагере ди-пи и получившее в 1948 году премию на конкурсе поэтов-дипийцев, стихотворение «У маяка»⁷. Тем не менее оно не вошло в нашу публикацию, т. к. автор публиковал его под названием «Здесь на юг пролетают птицы» во всех своих сборниках.

Некоторой заменой несохранившихся рукописей могут служить для исследователей и поклонников поэзии Н. Моршена стихи, публиковавшиеся в «Гранях» и «Новом Журнале», в антологиях «Литературное зарубежье» (1958) и «Содружество» (1966), но не включенные автором ни в одну из книг его стихов.

Дело будущих исследователей – высказать предположения, чем руководствовался поэт при отборе. В некоторых случаях это очевидно: в публикации соседствовали близкие по теме стихи и предпочтение отдавалось какому-то одному. В отдельных случаях поэта, видимо, не устраивало отсутствие столь любимого им подтекста (стихи о поездке через океан). Хотя и эти стихи написаны вполне в стиле Моршена.

Готовя публикацию, передо мной встал вопрос, давать ли тексты в хронологии их создания или в порядке публикации в журналах. Проблема осложнялась тем, что автор лишь в отдельных случаях ставил год создания того или иного стихотворения. И атрибутирование дат написания других грозило произволом. Поэтому выбран второй путь.

Талант Н. Моршена был достаточно широк. В редких случаях поэт-философ позволял себе прямую социальную сатиру («Азбука коммунизма» или «Ква-с»). Принадлежит ему и до сих пор неопубликованный коллаж: картина Верещагина с горой черепов и кружащимися над ними воронами и сопровождающий текст В. Маяковского: «Пускай нам общим памятником будет построенный в боях социализм». Однако чаще Моршен прибегал не столько к иронии, сколько к юмору. При этом смеялся он и над друзьями, и над собой.

В публикацию входят затерявшиеся на страницах «Нового Журнала» пародии некоего Анонима (конечно, это был Моршен) на стихи Ю. Иваска, И. Чиннова, В. Маркова, И. Елагина и... Моршена.

Название «Киевские стихи» принадлежит Николаю Моршену. В настоящей публикации жирным шрифтом выделены стихи, в дальнейшем включенные в сборники поэта.

Не предназначались для печати, но несут на себе все признаки манеры Моршена, экспромты из писем поэта автору настоящей публикации.

Хочется надеяться, что не за горами академическое собрание сочинений поэта, куда войдут и материалы этой публикации и, может быть, другие тексты, сохранившиеся у друзей и поклонников поэта.

Владимир Агеносов

____________________________________________

1. НЖ, 1959, № 58.

2. Письма Г. В. Иванова и И. В. Одоевцевой В. Ф. Маркову (1955–1958). – Бохлау. 1994. URL: https://www.libfox.ru/395945-georgiy-ivanov-pisma-g-v-ivanova-i-i-v-odoevtsevoy-v-f-markovu-1955-1958.html

3. Карлинский С. Н. Моршен после «Эха и зеркала» / НЖ, 1967, № 88; Вейдле В. Двое других / «Новое русское слово». 1973, 28 окт.; Нарциссов Б. Под знаком дифференциала» / НЖ, 1976, № 125; Вайль И. Николай Моршен и мы, или Ритм и смех / НЖ, 1986, № 165; Линник Ю. Поэзия Николая Моршена. / «Грани». – Мюнхен. 1994. № 171; Синкевич В. Воспоминание о Николае Моршене // Синкевич В. «…с благодарностию: были». – М., 2002; Раевская-Хьюз О. О Николае Моршене и его поэзии / НЖ, 2011, № 264.

4. Витковский Е. Рец. На «Собрание стихов» Н. Моршена. / НЖ, 1997, № 208; «Лицо перемещенной национальности» / «Независимая газета». – М., Ex libris. – 2000. 16 нояб.

5. Грищенко А. И. Идеостиль Николая Моршена. – М.: МПГУ. 2009. Ему же принадлежит рецензия на книгу Н. Моршена «Пуще неволи» (НЖ, 2000, № 223), очень порадовавшая поэта. По воспоминаниям В. А. Синкевич, автор книги позвонил ей и сказал: «Если молодежь в России так понимает мои стихи, то стоило их писать».

6. Русская литература ХХ века. Учебник для 11 класса. – М.: Дрофа. 1996–2015.

7. О чем сообщалось в газете «Эхо». Г. Регенсбург, Германия. 1948, 22 янв. № 3 (56).

 

 

1936

1.   Пурпурное окно 

2.   Цветут каштаны

3.   Цапля

4.   Пруд

5.   Много девушек красивых

6.   Погода

7.   У моря

8.   Гляжу я на закат

9.   Ночь

10. Старая башня

11. В саду

12. Опять каштаны

13. Валюшке

14. Я пьян

15. У меня стоит шкатулка

 

1937

1.   Болото

2.   Кто я?

3.   Из цикла «Вечера». Вечер первый

4.   Вечер второй

5.   Вечер третий

6.   Вечер четвертый

7.   Полуденный зной…

8.   Если бы я жил…

9.   Бесприданница

10. Милосердие

11. Разговор с дьяволом

12. Дон-Кихот был мечтатель…

13. Алоха оэ (?)

14. Не мечтал о снежной Беатриче

15. Песенка

 

1938

1.   Ты к другому теперь придешь…

2.   Поэтам

3.   Запутанную нитку…

4.   Как птицы дни мои…

5.   Звезды в небе смотрят…

6.   Возвращение

7.   Прощальное письмо

8.   Сонет о сонете

9.   Желтеют листья

10. Сидеть в саду

11. Сонет-акростих

Акварели [нет в оглавлении]

 

1939

1.   Мы

2.   Листья вянут…

3.   Ноябрьский снег на желтых…

4.   По-звериному жизнь любя…

5.   Странно быть в любви…

6.   Ты мне пишешь: «Ты любил…»

7.   Ты мне пишешь: «Ты жалок…»

8.   Злой ветер…

9.   Все к лучшему…

10. Когда запуталась жизнь…

11. Легенда

12. Опечатка

13. Прощалась ласково с тобой…

14. Что за страсть…

 

 

1940

1.   Случайно выпавшего снега…

2.   Над пробудившейся рекой…

3.   Крыса

4.   Все, что случилось раньше…

5.   Из цикла «На реке». Утро

6.   День

7.   Вечер

8.   Ночь*

9.   Чайка

10. Роняют фонари

11. Рожь молодая…

12. О, Время! Я теперь постиг…

13. Мой Киев спит

14. Андреевская церковь

15. Зимнее

_________________________________________________

* Номера 6, 7, 8 Моршен отмечает, как отдельные стихотворения, а потом публикует как цикл. (В. А.)

 

1941

1.   Ночлег

2.   Полоненi

3.   Кружит метель

4.   1938 год

5.   Закат зовет

 

[Перечеркнуто автором крест накрест:]

1942

1.   Нас каждый день…

2.   Коптилка гаснет…

 

1943

1.   Все небо в красках…

2.   Глашатаи

 

1944

1.   Разве дело в вере

2.   Песня

 

1945

1.   Последнее сражение

 

1946

1.   На северных широтах

2.   Послевоенные поля

3.   Исход

4.   Обреченность

 

1947

1.   Весна

2.   Не суетись

3.   Поэт

4.   Мудрость

5.   Время

6.   2-е августа

7.   Виселица

8.   Журавли

9.   У малины (?)*

_________________________

* Так у Моршена (В. А.)

 

Стихи из тетради

 

ПУРПУРНОЕ ОКНО¹

 

Стена суровая сереет,

Угрюмый дом стоит давно.

Ютятся трещины, как змеи

И одинокое окно.

 

Когда слетает сумрак серый,

Зияют трещины в стене.

И узкое, как вход в пещеру,

Окно застыло в вышине.

 

Когда ж с палитрой акварели

На землю молча ночь сойдет,

Замажет черной краской щели

И тень на землю наведет,

 

Плеснет на звезды синей сталью,

Потом слегка посеребрит,

Мазнет по месяцу эмалью

И бронзой брызнет в фонари,

 

Что далеко – вдруг станет близко,

И темь – упругое сукно,

Тогда в стене багровой искрой

Вдруг загорается окно.

 

Кто там живет? Быть может гномы

Нашли там временный приют?

При свете горна в этом доме

Мечи и панцири куют?

 

Иль пляшут эльфы там с потемок

И феи водят хоровод?

Или алхимиков потомок

Проводит ночи напролет?

 

Он зажигает красный пламень,

Он серой курит, как в аду,

И ищет философский камень

И плавит в тигелях руду.

 

Молчит пурпурное окошко

Лишь светит молча с вышины,

Как сердоликовая брошка

На черном бархате стены.

1936 г.

________________________________

1. Сбоку от заголовка рукой поэта написано: (Гумилев). (В. А.)

 

 

АКВАРЕЛИ

Желтеют листья в осени лучах,

Чтобы весною вновь зазеленеть.

Вот так и стих –

Застынет на устах,

Чтобы потом по-новому звенеть.

 1938 г.

 

* * *

По-звериному жизнь любя,

Грусть и радость равно принимая,

Землю я, как невесту в хмелю,

Каждым розовым утром встречаю.

 

Вижу жизни я каждый штрих,

Каждый шорох и отблеск внемлю,

Ощущаю я каждый миг,

Как деревья корнями землю,

 

Как весною – запах лесов,

Как жужжанье пчелы над ухом,

Как на крепких зубах песок –

Осязанием, вкусом и слухом.

 

Я восторженно в жизнь иду,

Упоенными глядя глазами,

Над собой пронося мечту¹,

Как солдаты проносят знамя.

                                1939 г.

 

________________________________

1. В зачеркнутом варианте 2-х последних строк:

                И сквозь жизнь проношу мечту,

                Как проносят воины знамя.

 

 

* * *¹

Когда запуталась жизнь и кажется, что конец,

И спасенья от горя нет,

Когда стреляется трус и убегает храбрец –

Слагает стихи поэт.

 

Когда равномерна жизнь, как хлев или тюрьма,

И спасенья от пошлости нет,

Когда процветает глупец, а гений сходит с ума –

Слагает стихи поэт.

 

Когда приходит смерть, отчаянье и страх,

И спасенья от гибели нет,

Когда молится атеист, и дьявола кличет монах –

Слагает стихи поэт.

1939 г.

___________________________________

1. Рукой автора: (Кузмин). (В. А.)

 

ОПЕЧАТКА

Все заранее рассчитано Судьбой,

Внесено все в Книгу Жизни кратко...

Только встреча вот моя с тобой,

Верно, в книге этой – опечатка!

1939 г.

 

 

* * *

О, Время! Я теперь постиг –

Неровен бег твой в бесконечность:

Час до свиданья с милой – вечность,

И ночь свиданья с нею – миг!

                                                                                                    1940 г.

 

АДВОКАТ ДЬЯВОЛА¹

 

                                    Двуэпиграф:

                                                – Жить не по лжи.

                                                – Нет,

                                                Тьмы низких истин мне дороже

                                                Нас возвышающий обман.

 

Нас приземляет правды взор,

Когда глядит она в упор,

А кривда бродит, словно квас,

Чтоб вознести, как пробку нас.

 

Ее благославил Поэт,

Который проклял правды свет

И выдвинул смещенный план,

Дабы героем стал тиран.

 

С тех пор одобрен и внедрен

Нас возвышающий шаблон,

И выложить не сложно ложь:

Отштамповал – вынь да положь.

 

А правды и взойдет заря,

Да только совершенно зря:

Лишь облучит она тебя

В последнем приближении,

Грибок брожения губя

И самовозвышение.

_______________________________

1. В оглавлении отсутствует. В эпиграфе соединены цитаты из А. Солженицына и А. Пушкина. (В. А.)

 

 

ОПУБЛИКОВАННЫЕ, НО НЕ ВХОДИВШИЕ В СБОРНИКИ СТИХИ:

 

СЛОВА СЧАСТЬЯ¹

Кто хоть раз счастливым был, припомни,

Как для чувства этого сперва

Мы слова всё ищем поогромней,

А потом поласковей слова.

 

«Счастье – это теплое такое,

Что-то вроде летнего дождя»…

Так искали слово мы с тобою,

Сидя над вечернею рекою,

И умолкли, слова не найдя.

 

Неспеша, костра ночного пламя

Ярко разгоралось вдалеке,

И мерцали звезды перед нами,

Как кувшинки, плавая в реке.

 

А когда задорно и уныло

Первые пропели петухи,

Ты сказала: «Вот и счастье, милый!»

И, понизив голос, попросила:

«Почитай печальные стихи».

________________________________

1. НЖ, 1949, № 21.

 

В ЦАРСКОМ САДУ¹

 

Сидеть в саду на крашеной скамейке,

Смотреть на пятна черных грачьих гнезд,

На слабый блеск кленовых почек клейких,

Похожий так на блеск далеких звезд.

Следить во тьме идущих силуэты,

Закрыть глаза и долго не глядеть:

Шепча стихи любимого поэта,

От строк знакомых медленно пьянеть.

Смотреть, как мир, одев венец жестокий –

Венец из звезд, – торжественно затих.

Вдыхать прохладу ночи синеокой

И вспоминать прохладу рук твоих.

И забывать, что мир давно развенчан,

А рук печальных мне не целовать,

И слушать смех идущих мимо женщин,

И строк напевы молча повторять.

_______________________________________

1. «Грани». 1949, № 5. Под рубрикой «Из Киевской тетради».

 

 

СУМЕРКИ¹

 

Роняют фонари на тротуары свет,

А липы – листья бережно роняют.

И мальчик лет шести,

На корточки присев,

В букетик желтый листья собирает

И улыбается.

_______________________________________

1. Там же. Под рубрикой «Из Киевской тетради».

 

* * *¹

В осеннем ветре желтыми губами

Деревья тихо шепчут о стихах.

Стих паутинкой пролетит над нами,

Землею жирной липнет на ногах.

И если ты увидел и постиг,

Что нет строки, от жизни отделимой,

То твердо знай, что ни один твой стих

Не пропадет неслышно и незримо.

Рожь молодая тянется упорно,

Она растет, живет и колосится

И наливает золотые зерна,

Чтоб в них весною снова возродиться.

Рожь молодая тянется упорно,

И зреют в нас дела, слова и песни.

Когда-нибудь и мы в них возродимся.

Одно лишь жаль: что мы уж не воскреснем.

      1940

_____________________________________

1. «Грани». 1949. № 8.

 

 

СТАНЦИОННЫЕ ОГНИ¹

 

С тех пор, как слово «заграница»

Мне заменило слово «дом»,

Я в книгах разлюбил страницы ,

Где говорится о чужом.

Но хоть меня иные страны,

Лагуны, гавани, моря,

Надокеанские туманы,

Заокеанская заря

И прочие приманки детства

Не привлекают больше, нет,

Однако же одно наследство

Осталось мне от детских лет.

Когда, скрывая всё из вида,

Ночь хлынет с ветром заодно,

И город, словно Атлантида,

Весь погружается на дно,

Тогда, простясь на миг с тоскою,

В даль привокзальную взгляни,

Где с силой – явно колдовскою –

Перекликаются огни;

И память пустится вприпрыжку,

Подобно горному ручью,

И все майн-ридовские книжки

Сольются в ней в одну струю,

И, как мальчишка босоногий,

Ты замечтаешься о том,

Чтоб без пути и без дороги,

Забыв друзей и отчий дом,

И не раскаиваясь в этом,

Лететь, всему наперекор,

Куда манит волшебным светом

Зеленоглазый семафор.

___________________________________

1. Там же. Без указания даты.

 

 

Океанские стихи¹

 

ПРОЩАЛЬНАЯ

 

До края наливая,

Мы чарку пьем до дна.

Прощай, моя родная,

Родная сторона.

Плывем на пароходах

За синий океан,

Найдем, быть может, отдых

В одной из дальних стран.

Но сердцем по-иному

Не жить нам вдалеке –

Эх, воротиться б к дому

С винтовкою в руке!

Кричит на море чайка,

Ее печален зов.

Налита нами чарка

До самых до краев.

И, не роняя звука,

Мы пьем ее до дна...

Разлука ты, разлука,

Чужая сторона!

По палубе пустой

Брожу я на рассвете,

Беседует со мной

Восточный легкий ветер.

Меня то по спине

Потреплет он любовно,

То что-то шепчет мне

И ободряет словно.

На родине моей

Отысканные где-то,

Он от моих друзей

Принес слова привета.

Но из друзей моих

Лишь он на пароходе:

Единственный из них,

Который на свободе.

________________________________

1. «Грани». 1951. № 12. Под этим заголовком опубликованы 8 стихотворений. В том числе 2, включаемых в Собрания сочинений («Если всё-таки ты уцелел…» и «1943»). (В. А.)

 

 

ДЕЛЬФИНЫ

 

За стеною тумана,

Где темно и пустынно,

Посреди океана

Проплывают дельфины.

Ох, морские паяцы,

Они скачут, как белки,

И нельзя не смеяться,

Видя эти проделки.

Но, не правда ли, странно:

Они лезут из кожи

В океанских туманах –

Для чего, для кого же?

Ой, дельфины, дельфины,

Ой вы, черные спины,

Вы плывите, дельфины,

К берегам Украины!

Украины, Кавказа,

Где, при солнечном свете,

Увидавши вас, сразу

К морю выбегут дети.

Ой вы, дива морские,

Вы устройте потеху:

Пусть детишки в России

Не разучатся смеху!

 

 

* * *

Словно ласточкин хвост, за кормою

Разделяется надвое след

И бежит, колыхаем волною,

В те места, где меня уже нет.

Так везде на путях моих странствий

Продолжением прожитых лет

Оживает и бродит в пространстве

Многократно дробящийся след.

Пролетают ветра над полями

И метут невесомую пыль.

Под бурьяном, в загаженной яме

Это кости лежат не мои ль?

А бухгалтер, который в колхозе,

Пол-литровкой разбавив печаль,

Пишет скверные вирши о розе,

Соловьях и любови – не я ль?

Педагог, обреченный лукавить,

Обучает детей предавать –

Это трижды, четырежды я ведь

Возникаю в тумане опять!

А вон там, в полутемном подвале,

Две секунды, летящие вскачь,

Измеряю шагами не я ли,

Не за мной ли шагает палач?

Но движением точным и скорым

Чья метнется рука, как змея?

Пулей тот меня скосит, которым

Буду тоже ведь, тоже ведь я!

Небывало, нелепо, нежданно

Небоскреб в отдаленье возник,

И глядит на него с океана

Мой неправдоподобный двойник.

 

ЗЕМЛЯКИ

 

Хороший выдался денек,

И небо голубое...

Давай присядем на пенек,

Поговорим с тобою.

Поговорим с тобой, земляк,

Давно ли ты оттуда?

Что в нашем городе и как,

Что хорошо, что худо?

Как город справился с войной,

На что он стал похожим?

Как обстоят дела с едой

И с выпивкою тоже?

Цела ли опера, вокзал,

Стоит ли крытый рынок ?..

Когда-то ночь там проторчал

За парою ботинок.

Что наши парки? Как река?

Как площадь за забором?

Достроен, что ли, дом ЦК

Над снесенным собором?

На нашей улице жила

Одна девчонка – помнишь?

Голубоглазая была...

Да нет, не там, где дом наш,

А там, где рос большой платан

За первым поворотом,

Напротив жил еще пацан,

Работавший сексотом!

Случайно, может, или как,

Слыхал, что стало с нею?

Ну, не томи, давай, земляк,

Рассказывай скорее!

 

* * *

Подходит к берегу волна

И, вздыбясь на бегу,

С тяжелым грохотом она

Сгибается в дугу.

Смотри внимательно: нигде

Ее отныне нет.

Ни на песке, ни на воде

Ее не виден след.

Ни на воде, ни на песке,

Но в полусогнутой строке

Сверкает солью пыль.

Волна стоит в стихе – ну, что ж,

Запоминай скорее, иль

Забудь и уничтожь.

 

* * *

О память сердца! Ты сильней

Рассудка памяти печальной...

Батюшков

Еще до наступления морозов

В полях хватали сборщиц колосков,

И по ночам гудели паровозы

На север уходящих поездов.

Но помню утро. Вогнутое небо,

Узор деревьев, труп невдалеке

И на трехпалой вздувшейся руке

Колючий иней – первый – вместо хлеба.

Брось! Замолчи. Стихи твои пусты.

Отсутствует в них трепет изначальный.

Когда б ты мог: «О память сердца, ты

Сильней рассудка памяти печальной».

Нет, и не так. Ведь можно жизнь прожить

И не забыть ни крошечной детали,

Но, вспоминая, в сердце не открыть

Ни ненависти, ни печали.

О нет! О нет! Пошли мне всё забыть:

Гудки, деревья, руку эту, иней,

Но только полной мерой сохранить

Святую дрожь, доступную мне ныне!

 

* * *¹

По тропинке по лесной

Два солдата шли весной.

Их убили, их зарыли

Под зеленою сосной.

 

Кто убил и почему

Неизвестно никому –

Ни родному, ни чужому,

Разве Богу одному.

 

Через год иль через два

Прорастет кругом трава,

Всё прикроет, приспокоит,

Приголубит трын-трава.

 

У тропинки у лесной

Запоет гармонь весной:

«Слышу, слышу звуки польки,

Звуки польки неземной».

_____________________________________

1. Входило в цикл «Из шести стихотворений» (НЖ, 1954, № 36) под № 3. Остальные пять («Повисла ива у обрыва…», «Напрасно я со страхом суеверным…», «В час, когда соловьями из клетки…», «Как круги по воде, расплывается страх…», «Он прожил мало: только сорок лет…») в дальнейшем регулярно входили в сборники. (В. А.)

 

 

ПОСТУЛАТЫ БЕССМЕРТИЯ¹

 

1

...И развевался в отдаленье

Флаг на линейном корабле,

Когда по щучьему веленью

Исчезли люди на земле.

 

Еще крутился вал шарманки,

Дудя в какую-то трубу,

И попугай тащил из банки

Несбудущуюся судьбу.

 

И в подозрительном отеле,

Где ночевали, кто хотел,

Еще постели не успели

Изгладить отпечатки тел.

 

В дверях распахнутого храма

Сновала взвешенная пыль,

И выл из придорожной ямы

Свихнувшийся автомобиль.

 

Кресты и башенные шпили

Шли параллельно в эмпирей

И в бесконечности сходились

В равнобесцельности своей.

 

_________________________________

1. Антология «Литературное Зарубежье». – Мюнхен, 1958.

 

2

Бессмертия сон золотой.

Георгий Иванов

 

Ты смотришь, как рушатся рощи,

Как никнут и вянут цветы –

И сетуешь, мудрствуешь, ропщешь:

Бессмертия требуешь ты.

 

Ты требуешь дивного права –

Своей не кориться судьбе.

И вот уже ангел лукавый

Бессмертье дарует тебе.

…………………

 

Эпоху сменяет эпоха.

Среди оголенных равнин –

Ни слова, о друг мой, ни вздоха! –

И ты остаешься один.

 

А солнце гудит, свирепея,

Растет до планетных орбит,

Чудовищной силой своею

Планеты оно пепелит.

 

Лишившись земли постоянства

И сил тяготенья ее,

Несется в пустое пространство

Бессмертное тело твое.

 

Давясь многократными тьмами,

Сгибаясь в неравной борьбе,

Слабеет о прожитом память,

И – что ж остается тебе?

 

Надежда? Надежда на что же?

На то ль, чтоб во тьме светолет

Хоть отблеск увидеть, похожий

На звезд забываемый свет?

 

3

Осенний жалуется норд,

Своей не веря жалобе,

А волны хлещут через борт

И мечутся по палубе.

 

Народ к бортам идет, скользя.

Покрыты шлюпки пеною.

Но много брать с собой нельзя –

Берут лишь драгоценное.

 

Вот этот с кольцами идет,

Тот – с манускриптов пачкою,

Кто фотографии несет,

Кто носится с собачкою.

 

Что ж – с Богом! Через день-другой

Мотанья океанного

Швырнет их на берег прибой

И жизнь начнется заново.

……………………………

 

Ко всем нахлынет смерть из тьмы,

Как те валы осенние,

И окунемся в вечность мы

Без шансов на спасение.

 

Шепнуть, что где-то есть прибой,

В порыве откровенности?

Но что захватишь ты с собой –

Какие драгоценности?

 

Глубокомысленную ложь

Да истины убогие?

Иль страх, что Божьим ты зовешь,

Продукт физиологии?

 

К чему ж бессмертия прибой

Потомку человечьему?

Живи, и жизнь твоя с тобой,

Но воскресать в ней – нечему.

 

 

* * *¹

Закат вчерашний не поблек,

Не стаял прошлогодний снег,

Не смолк далекий соловей

В волшебной памяти моей.

 

Что ей пятнадцать лет назад ?

Что тридцать лет? Что сорок лет?

Вдруг вспомнятся – то снег и град,

То смех и грех, то свет и цвет.

 

О, памяти земной река,

Ты здесь светла и широка,

Но как найду я путь во тьму,

Туда, к истоку твоему,

 

Где хлещет темная струя

Из пропасти добытия ?

 

______________________________________

1. Антология «Содружество». – Вашингтон: Изд. Victor Kamkin, Inс. – 1966.

 

 

ПРОШЛЫМ ЛЕТОМ¹

 

я тут мотался по горам

под водопадный тарарам,

 

валялся на траве густой

и мял альпийский травостой,

 

а под орехом закусил –

ого, как он плодоносил!

 

А этим летом всё не так:

не водопад – а водокап,

не травостой – а траволяг,

и тот орех плодоослаб.

 

_____________________________________

1. НЖ, 1968, № 91.

 

 

БУДЕМ ЦЕНИТЬ¹

 

Быков – по племени,

А злак – по семени.

 

Коров – по вымени,

Бояр – по имени.

 

Солдат – по знамени,

Любовь – по пламени.

 

А как же быть с поэтами

И с песнями пропетыми?

 

Ни знамени, ни семени,

Ни вымени, ни племени –

 

Есть только пламя-строчество,  

Да имя-(один)отчество.

 

______________________________

1. НЖ, 1968, № 93.

 

 

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ РАДУГИ¹

 

Взошла роскошной аркой –

О! в семи-само-цвéтах     

И триумфально яркой,

Как память о поэтах.

 

А после быстро гасла

В небесных лабиринтах,

В глубины пряча краски,

Как память о поэтах:

 

О шумных и о дивных,

Запретных и открытых,

Наивных и заумных,

Маститых и отпетых.

 

_______________________________________

1. НЖ, 1968, № 93.

 

АЛЬПИНИСТЫ¹

 

Прямо в пропасть вьется тропка,

Презирая рифму «робко».

 

Залегли в ущелья тучи,

Рифмой брезгуя «летучи».

 

И растрескался гранит,

Отвергающий «хранит».

 

Прековарнейший пейзажик

Не сулит стихам поблажек –

Мелюзга зайдет на пик,

Что рифмуется с «тупик».

 

Мы из гласных и согласных

Отберем лишь первоклассных

И отпустим на тропу

Острошипую стопу.

 

Мы осилим эту тропку,

Зарифмуем стихофобку!

_____________________________

1. НЖ, 1968, № 93.

 

Вольнодумные стихи с двумя эпиграфами[1]

 

1. РОДНОЙ ОБЫЧАЙ СТАРИНЫ

(С древнегреческого)

 

                                                     – Да будет проклят правды свет…

                                                     – Нет, этого я не могу допустить, –

                                                        тихо промолвил Алеша.

Пушкин – Достоевский

 

Даже бежавшему, жутко рабу

Перешагнуть вековое табу,

 

Но не могу не поставить всерьез

Музу и душу гнетущий вопрос:

 

Если невольника правнук-рапсод

Первенца в рабство опять отдает,

 

Если народ забывает про это

Рабское (барское?) дело поэта

 

И упивается снова и снова

Самодавлеющей вольностью слова

 

Клио, скажи мне, куда забредет

Спутавший слово и дело народ?

 

 

2. ПО-ЧИТАТЕЛИ И ПО-СЛЕДОВАТЕЛЬ

 

– Иль мало нас?

    – Нас тьмы, и тьмы, и тьмы…

Пушкин – Блок

 

Есть рифмы словно побрякушки –

Держи лишь ушки на макушке!

В иных же светится, двоясь,

Вполне осмысленная связь.

 

Народ орет. Он славит слепо

Жестокого поводыря,

Как будто знает: слепо – лепо,

А зря, так станет видно: зря.

 

Ведь если зрение добыто,

Оставит, отступая, тьма

След опыта у следопыта,

У тиходума – ход ума.

 

И он за маской демагога

Увидит Гога и Магога

(Как в деве – Еву, в Ниле – ил),

И как бы все ни распинались,

Одержит верх  того анализ,

Кого последователь скрыл.

 

Чужие голоса[2]

(Не прямо криптограммы, а вроде и пародии)

 

ОСЕЛ ВО ПОЛУНОЧИ¹

 

                          Ю. Иваск

                          сЮрпрИз

 

А и в хлеву я не горюю

И рай люблю я для зверей.

Сарай за рай благодарю я,

Взмахну ушами: ну! Ей-ей

Уже лечу я в эмпирей,

Вопя, играя и ликуя:

«Хрю-хрю» ору, «кукареку» я

Благодарю, благодарю:

И я, и я, и я парю!

 

И знаю, ждя хлыста: хвала

Моя притворна – ой! – была.

____________________________________

1. Пародируются сборники Ю. Иваска «Хвала» (Вашингтон, 1967) и «Золушка» (Нью-Йорк, 1970).

 

 

Из сборника «капрИЧчио и опрИЧьего»

 

* * *

                                                                                                          И.Чиннов

                                                                                                             лИЧно

 

Ели пилили, валили Емели

Волгу сдавили в плотины и мели,

Иволги, волки и лошади долго

Пили каспийский рассол, а не Волгу,

Ибо и небо на розы расколото

Призрачным кленом прозрачного золота.

 

Жизнь, как индейка на блюде, не движется.

Что предложу ей – мыслете иль ижицу,

Если, фраскати хлеща на террасе, я

Вижу в закате лишь аллитерации?

________________________________

Пародируются ранние сборники И. Чиннова: «Монолог» (Париж, 1950), «Линии» (Париж, 1960), «Метафоры» (Нью-Йорк, 1968).

 

 

ПлеВоназМ

                                                                                                                             В.Марков

                                                                                                                             ВаМ

 

Сочинять одностроки – плевое дело!

______________________________________

Пародируется сборник стихов В. Маркова из одной строки «Поэзия и одностроки» / Gedichte und Einzeiler. Einleitung von George Ivask. – Центрифуга, 51. München, 1983.

 

О поэтИкЕ и тематИкЕ

 

И.Елагин

пИшЕт

 

Своя тематика у каждого поэтика,

Своя поэтика для каждого предметика:

 

              Кто с грустью воспоет Париж,

              Кто – сыр московский со слезою,

              Я раздраконю скаты крыш,

              А ты – огни палеозоя.

 

              Нажив артрит или гастрит,

              Молчит старик или острит,

              А юный тычет всем герой

              Свой кариес иль геморрой.

 

Я для души найду такую нишу,

В которой жизнь течет как можно тише,

А стих оставлю в блеске, в лаке, в хроме,

В нажиме, в драме, в гриме, в громе.

__________________________________

Пародия построена на стихах из сборника И. Елагина «Дракон на крыше». – Нью-Йорк, 1973.

 

 

ВНепоэтический аМпутант

 

Н.Моршен

аноНиМ

Над кем смеетесь? [зачеркнуто]

 

Недавно, по своей охо,

Я написал одно стихо.

Стихо, по-мо, дово свежо,

Поско в нем мысли не разжё,

Поско все рифмы в нем новы,

Поско всё шиворот-навы,

 

Стихо психо, стихо га-га,

Как полага для аванга.

А в довершение всего

В нем вышло квази-квипрово:

Горит над ним, горит под ним

Прозрачный псевдо-псевдо-

                           НиМ.

_______________________________________

Автопародия на экспериментальные стихи, вошедшие позже в сб. «Эхо и зеркало». – Беркли, 1979.

 

 

К ВОПРОСУ О БЕССМЕРТИИ¹

 

Истлевают груды книжек,

Выцветает след чернил,

А счастливчик-чижик-пыжик…

 

…Чижик-пыжик, где ты был,

Что ты ел и что ты пил,

Где наклюнул плёвый стих

И бессмертия достиг?

 

Но и химик не смекнет,

Что за влагу птичка пьет,

Заливаясь: «Пью-пью-пью»

У фонтанчика в раю.

_______________________________

1. Стихотворение, предназначавшееся для публикации в «Знамени», но не вошедшее в нее.

 

Юбилейные¹

К СВОЕМУ ШЕСТИДЕСЯТИЛЕТИЮ (Самонадеянное)

 

Как можно строже

От болтовни

Пустопорожней

Себя храни.

Жалей животных,

Жалей людей,

 

Но строк пустотных

Ты не жалей.

Забыв про жалость,

Сожми строфу,

Дабы держалась

Не на фуфу.

_______________________________

1. Стихи опубликованы в «Знамени», 1999, № 8. Кроме «К своему восьмидесятилетию».

 

К СВОЕМУ СЕМИДЕСЯТИЛЕТИЮ

(Недоуменное)

 

Все говорят, что в старости

Хоть и не много радости,

Зато на смену бодрости

Приходит масса мудрости,

Перспектива, конечно, заманчивая.

 

Так почему же, заканчивая

Жизненную эпопею

И вспоминая прежнее,

Я вижу, что всё безнадежнее

Беспамятею и глупею?

 

 

К СВОЕМУ ВОСЬМИДЕСЯТИЛЕТИЮ¹

(Наукообразное)

 

В 1937 году,

Когда отмечали столетие

Со дня смерти Пушкина,

Меня, двадцатилетнего,

Отделяли от смерти поэта

Пять моих жизней.

А от Октябрьской революции –

Только одна.

 

А сейчас, в 1997 году,

Меня отделяют от смерти Пушкина

Две моих жизни.

 

Но от Октябрьской революции –

По-прежнему только одна.

 

Что ни говори,

А странная это единица времени –

Человеческая  жизнь!

 

_________________________________

1. В публикации «Знамени» выпущено.

 

К СВОЕМУ ДЕВЯНОСТОЛЕТИЮ

(Оптимистическое)

 

Нелегко до девяноста,

Ну, а дó ста

Будет просто!

 

 

К СВОЕМУ СТОЛЕТИЮ

   (Ретроэволюционное)

 

На детском фото круглые черты

Тебя немножко делают похожим

На ангела: как будто вправду ты

Задуман образом,

      подобием быть Божьим.

Но если, бреясь, в зеркале считать

Морщины, складки, прочие изъяны,

То видно, что еще лет сорок пять,

И ты-таки дойдешь до обезьяны!

 

                                                                                              Монтерей

 

Из писем

 

* * *

Надоело забывать и путать,

В голове то тут, то там провал,

«Бригантину» спутал с Брамапутрой,

Емельяном Ленина назвал.

 

Спутал Окуджаву с Джугашвили,

«Беспредел» назвал я «беспример»…

Ряд извилин стал совсем дебилен

И в мозгах рассеянный эклер.

                                                                                              (19 авг.1997)

 

 

ПОПЫТКА МЕДИТАЦИИ,

или

ЖЕЛАНИЕ БЫТЬ ГУРУ

 

Я  полежал в нирване в ванне,

Потом – в нирване на диване,

Сейчас – в саду я на шезлонге:

От мира чувства далеки –

Не барабанят перепонки

И не хрусталятся зрачки.

 

Листвы не вижу разноцветной,

Не слышу звуков лир и труб,

Лежу абстрактный, беспредметный,

Беспозвоночный, бесхребетный,

Совсем оглох, ослеп, оглуп.

 

Но тут идет моя Наталья

Васильевна в сиянье дня,

Лентяя жуткого кляня.

Все чувства вдруг на место стали,

И ясно, что презрев натуру,

Полез я в шкуру гуру сдуру:

Ведь бороды нет у меня!

(2 сент. 1998)

 

Публикация – В. Агеносов

[1]

* НЖ, 1976, № 124.

[2]

* НЖ, 1975, № 119. Автором указан Псевдоним.