Григорий Стариковский

* * *
лист, светящийся подарок
на поверхности воды,
прогорает, как огарок
пошатнувшейся звезды,

золотистая горелка
в память летних лепестков,
над раздавленною белкой
кружит птица-смердяков,

ищет снеди – влажных перьев
глянцевитая зола,
и чадит его веселье
в небе, стертом добела.

* * *
огонь напоминающий – была
одна такая, не давалась в руки,
а я за ней до яузы бежал;
дома кривели, обливаясь пóтом
фонарным; возле яузы кружил,
снежок, снежок, он тоже под углом
носился над асфальтом и дрожал.

она, что утка в полынье, взлетев,
давилась воздухом и билась оземь,
и, если прикоснувшись, обожгла,
то лишь чуть-чуть, как разве что зола
одновременно хладом и теплом
дышать способна, истончая образ
соснового полена, жизнь – светла,
пока воспоминание мгновенно
сгорает, сумасшедшее, дотла.

         Нью-Йорк